Митрополит Киевский Евгений (Болховитинов)

Добавлено Воскресенье, 06 Июль 2014. Опубликовано в Современные подвижники

Евгений (Болховитинов), митр. Киевский и Галицкий.

Портрет. Сер. XIX в. (ГММЗ «Михайловское»)

Имя митрополита Киевского Евгения (Болховитинова) золотыми буквами сияет на скрижалях отечественной богословской и церковно-исторической науки.

По словам историка П. Никольского «Сын Воронежского священника, певчий архиерейского хора, Воронежский семинарист, питомец Московской духовной академии, префект Воронежской духовной консистории, первый местный историк и писатель, ученый монах, инспектор Петербургской духовной академии, митрополит Киевский Евгений – таким является Евфимий Болховитинов, один из знаменитых людей Воронежского края».

Исторически известно, что жизнь и ученая деятельность митрополита Евгения Болховитинова была неразрывно связана с историей Липецкого края.

Фамилия Болховитиновых, из которой вышел, митрополит Киевский Евгений, принадлежала к старинному служилому роду в Воронежском крае. Свое название получила от города Волхова. «Один из предков митрополита Евгения по указу царя Алексея Михайловича в 1669 году переселился на вольную землю в г. Коротояк, где и поименовал себя Болховитиновым».

Дед митрополита Евгения был подьячим, а его отец Алексей Андреевич – священником Вход-Иерусалимской церкви г. Воронежа.

18 декабря 1767 г. в Воронеже у приходского священника Алексея Андреевича Болховитинова родился сын, которого при крещении нарекли Евфимием.

Бедность родителей наводила мальчика на мысль, что только собственным трудом и учением можно добиться успехов и положения в обществе. В раннем возрасте у него раскрылись незаурядные способности и дарования.

Со смертью своего отца Евфимий Болховитинов остался девятилетним сиротой, без каких-либо средств к существованию. Обладая природным голосом и музыкальными способностями, мальчик был зачислен в Воронежский архиерейский хор, а затем в Воронежскую духовную семинарию.

Своими незаурядными дарованиями Евфимий Болховитинов обратил на себя внимание семинарской корпорации и Воронежского архиепископа Тихона III (Малинина) (1775-1788). Архиепископ Тихон посоветовал Евфимию Болховитинову продолжить свое обучение в Московской славяно-греко-латинской академии, написав рекомендательное письмо митрополиту Московскому Платону (Левшину, 1775-1812).

В своем письме архиепископ Тихон писал: «Высокопреосвященнейший владыко! Милостивый отец и благодетель мой. Представшие с сим пред священнейшую особу Вашу два мальчика имеют нужду обучаться в Московской академии философии и богословию, а паче греческому языку, в надеянии их и моем: их – заступить места учительства, а моем – видеть достойных учителей в Воронежской семинарии. Благоволите, милостивый отец, дозволить причислить их к юношам, пользующимся Вашего Высокопреосвященства покровительством... При сем за должное почел я изъяснить пред Вашим Высокопреосвященством, что содержание пристойное сии семинаристы от меня через все время пребывания их в академии иметь будут».

По своем прибытии в Москву Евфимий Болховитинов и Иван Богомолов были зачислены студентами академии.

В этот исторический период времени Московская Славяно-греко-латинская академия особенно ощущала покровительство ученого иерарха митрополита Платона (Левшина). В ней были собраны лучшие наставники и ученики. Митрополит Платон лично следил за ходом учебного процесса и преподавания, вникая во все сферы жизни академии. «Круг научных интересов молодого студента сложился под влиянием крупнейшего историка-археографа XVIII века Н. Н. Бантыш-Каменского, который руководил его первыми шагами на научном поприще. Митрополит Платон и Н. Н. Бантыш-Каменский не ошиблись в способностях студента Евфимия Болховитинова. Перед их глазами вырастал человек с характером общительным, с любознательностью обостренной, с поразительной работоспособностью, выделявшей его из студенческой среды. Вскоре молодой Болховитинов сблизился с так называемым «Дружеским ученым обществом», во главе которого стоял выдающийся просветитель и писатель Николай Иванович Новиков, и стал одним из деятельнейших членов Общества, где ему была поручена корректура переводных изданий», – замечает профессор И. Шабатин.

Пребывание в стенах Московской академии дало Евфимию Болховитинову возможность получить блестящее образование.

В своей биографии митрополит Евгений впоследствии вспоминал, что, пребывая в Славяно- греко-латинской академии, он «обучался полному курсу философии, и потом богословию, а сверх того греческому и французскому языкам».

Одновременно с этим Евфимий Болховитинов посещал лекции Московского университета по всеобщей истории, нравственной философии, политике, опытной физике, французскому красноречию и немецкому языку.

Слушание лекций в университете без сомнения имело существенное влияние на расширение кругозора знаний молодого ученого. По словам биографов митрополита Евгения «лекции университетских профессоров сгладили в Болховитинове односторонность богословского преподавания в академии».

Одновременно с академической учебой Евфимий Болховитинов занимался литературой и переводческой деятельностью.

По окончании Славяно-греко-латинской академии в 1788 году Евфимий Болховитинов был направлен в Воронежскую духовную семинарию в качестве преподавателя риторики, греческого языка, курса греческих и римских древностей, церковной истории и философии. Вскоре он был назначен библиотекарем и префектом, а с 1794 г. Болховитинов исполнял обязанности ректора Воронежской семинарии и преподавал догматическое и нравственное богословие.

Особое внимание Евфимий Болховитинов уделял занятиям русской историей. Все учебные руководства Болховитинов составлял на русском языке и преподавание также вел на русском, вопреки обычаю времени.

Молодой человек занял центральное место в Воронежской семинарии, зарекомендовав себя способным преподавателем и деятельным администратором. Он усовершенствовал процесс духовного образования, по многим предметам составил учебные пособия, ввел новую систему научной работы ее воспитанников. Это был плодотворный период в исторической жизни Воронежской духовной семинарии.

По словам профессора И. Н. Шабатина, своей ученой и административной деятельностью Евфимий Болховитинов так устроил Воронежскую семинарию, что она стала одной из лучших школ в России того времени.

Считая духовное звание более благоприятным для ученой деятельности, Евфимий Болховитинов вступил в брак 4 ноября 1793 года с дочерью липецкого купца Расторгуева Анной Антоновной и в 1793 году принял сан священника.

Образованное общество стало смотреть на Евфимия Болховитинова с недовольством, считая, что женитьба и приходская служба отвлекут его от ученых занятий, но Болховитинов говорил по этому поводу: «Обо мне не думайте как о женатом, ибо я сам иногда забываю это и всегда занимаюсь в своем кабинете».

Епископ Воронежский Мефодий Смирнов (1795-1799) обратил внимание на ревность и усердие, с которым Евфимий Болховитинов исполнял свои многочисленные обязанности, и в благодарность за его трудолюбие возвел его в сан протоиерея и назначил его присутствующим в Воронежской духовной консистории и настоятелем собора г. Павловска.

После этого о. Евфимий стал первенствующим протоиереем Воронежской епархии, за исключением настоятеля Кафедрального собора.

Исполняя свои многочисленные обязанности, о. Евфимий Болховитинов не чуждался образованного воронежского общества. Человек с широким литературным образованием, обширной эрудицией, живым и энергичным характером, он быстро выдвинулся не только среди духовенства, но и в светском обществе образованных людей г. Воронежа. Кроме этих связей с лучшими представителями ученого общества, Евфимий Болховитинов возглавил кружок, занимавшийся литературными и историческими вопросами, став его душой и вдохновителем.

Научно-педагогическая деятельность Евфимия Болховитинова была многогранной и полезной. Он впервые положил прочное основание в изучение исторического прошлого Воронежского края, составив по архивным материалам, рукописным источникам, народным преданиям «Историческое, географическое и экономическое описание Воронежской губернии» (Воронеж. 1800). В своей работе автор широко касается всех вопросов, связанных с местной историей, охватывает всю полноту церковной и гражданской истории Воронежского края. «Трудно было приступить к этой работе, так как у автора не было предшественников по Воронежской истории, да и по всеобщей русской истории не только не было научных курсов, но и сами источники по истории не были исследованы», – замечает П. Никольский. Надо было перечитать многочисленные документы, хранившиеся в разных архивах, собрать и проверить местные предания, перечитать и сохранить для потомства случайные записи очевидцев и современников исторических событий. Болховитинов исполняет все эти работы и на их основании создает «Историческое, географическое и экономическое описание Воронежской губернии».

Этот труд имел непреходящее значение в области церковно-исторической науки. Нельзя забывать, что этот труд был написан до появления «Истории...» Н. М. Карамзина. «Тогда еще, – говорит П.Никольский, – не было и простой азбуки «русской исторической науки, не говоря уже о местной истории».

«Описание Воронежской губернии, – продолжает исследователь, – в течение целого столетия было основой не только изучения местной истории, но и по своей обоснованности и статистике данных стоит в числе официальных документов».

Все последующие историки Воронежского и Липецкого края неоднократно обращались к трудам митрополита Евгения (Болховитинова).

В Воронеже молодой ученый, помимо многочисленных работ в области церковно-исторической науки, написал целый ряд исследовательских трудов по местной истории. Его перу принадлежат: «Всеобщие исторические сведения о Воронежской губернии по месту, жителям, пространству и произведениям оных» (1796), «Краткий летописец преосвященных Воронежских» (1794), «История о Воронежской семинарии» (1790).

Будучи почитателем памяти епископа Воронежского и Задонского Тихона и очевидцем его погребения, Евфимий Болховитинов стал первым биографом святителя Тихона Задонского.

На основании личных воспоминаний, свидетельств очевидцев, народных преданий и писем задонского подвижника Евфимий Болховитинов составил «Полное описание Жизни преосвященного Тихона, бывшего прежде епископа Кексгольмского и Ладожского и викария Новгородского, а потом Воронежского и Елецкого, собранное из устных преданий и записок очевидцев свидетелей, с некоторыми историческими сведениями до Новгородской и Воронежской епархии, и с описанием всех сочинений сего пастыря» (1796).

Подражание духовным подвигам задонского затворника он нес в течение всей своей жизни. Уже будучи Митрополитом Киевским, Евгений Болховитинов в 1825 году впервые издал полное собрание сочинений святителя Тихона Задонского.

Под влиянием и руководством молодого ученого Евфимия Болховитинова Воронежская духовная семинария, в учебном плане стоявшая очень невысоко в 70-80-х годах XVIII века, в 1790-х годах достигла своего цветущего состояния, а своей многогранной деятельностью Евфимий Болховитинов стал едва ли не самым видным просветителем для всего края.

В 1799 году в жизни Евфимия Болховитинова произошла большая перемена. У него в младенчестве умирают трое его детей: Адриан (1795), Николай (1797) и дочь Пульхерия (1798), а в августе 1799 года скончалась и его жена Анна Антоновна. Тридцатидвухлетний протоиерей Евфимий Болховитинов остался одиноким.

Семейная утрата сильно подействовала на его впечатлительную натуру и на направление всей последующей его жизни и ученой деятельности. Знакомые и друзья Евфимия Болховитинова принимали живое участие в его положении. Бантыш-Каменский (1737-1814) вместе с Д. Батурлиным, желая скорее вывести его из-под гнета тяготившего его чувства и дать ход его дарованиям, убедили его переехать в Петербург и там принять монашество.

Евфимию Болховитинову тяжело было расставаться с дорогим ему Воронежем и особенно с семинарией, где глубоко уважали и ценили его труды. Не менее прискорбно было расставаться и воспитанникам семинарии со своим любимым наставником. Это видно из стихов, которые были преподнесены ими Болховитинову при расставании.

Он тот же, блага те же льются:

Его доброт свет не погас;

Таланты те же раздаются,

Но для других, а не для нас.

Его другой парнас взывает,

Плодов подобных ожидает,

Подобно будет он любим.

Труды его дадут отраду,

И он за подвиг тот в награду

Пребудет так, как нами, чтим.

Мы думали, для нас ты жил,

Мы – для тебя, трудясь охотно,

С свободным духом, беззаботно:

О сколько жребий сей нам мил.

Мы мним забыть и укрепиться,

Слеза невольно льет, катится:

Не можем плакать мы престать,

Какой надеждой утешаться,

Коль нам такого не дождаться

Осталось лишь по нём рыдать.

По прибытии в Петербург Евфимий Болховитинов в марте 1800 года был пострижен митрополитом Петербургским и Ладожским Амвросием (Подобедовым, 1799-1818) в монашество с именем Евгений и возведен в сан архимандрита. Вскоре он был назначен префектом Александро-Невской духовной академии, где ему было поручено преподавание философии, высшего красноречия, церковной истории и богословия. Одновременно архимандрит Евгений состоял членом епархиальной консистории и настоятелем Зеленецкого Троицкого монастыря, а в 1802 году на него же было возложено настоятельство в Сергиево-Троицкой пустыни.

В столичной академии архимандрит Евгений усиленно занимался историей и археологией, написал множество исторических исследований и богословских работ. Своей многогранной научной деятельностью архимандрит Евгений стал известен в ученых кругах России и за границей.

Ревнитель духовного просвещения, архимандрит Евгений принимал активное участие в разработке проекта реформ духовного просвещения 1808 года, которая имела существенное значение в исторической жизни России и во многом способствовала широкому просвещению народа. И в этом деле большая заслуга митрополита Евгения Болховитинова. Заслуги архимандрита Евгения были широко известны и оценены по справедливости. 1 января 1804 года последовал указ об его архиерейской хиротонии и назначении епископом Старорусским, викарием Новгородской епархии.

Епископский сан при личных дарованиях и наклонностях Евгения Болховитинова к ученым знаниям открывал обширное поприще для его ученой деятельности. Священные седины Великого Новгорода вдохновили ученого епископа на приведение в порядок всех вещественных и документальных памятников новгородского прошлого, которым угрожали разрушение и гибель. Наблюдая за работой по поддержанию памятников древности, он произвел ряд археологических раскопок, не щадя личных сил и средств, спасал, где только можно, заброшенные архивы, церковные и гражданские, наводил в них порядок, производил многочисленные выписки. Среди сделанных им находок было много уникальных грамот XI-XIII веков.

Обнаружив монументальные и палеографические памятники, епископ Евгений Болховитинов писал полный разбор этих памятников. В результате появилось множество исследований в области гражданской и церковной истории, каноники, труды по археологии и палеографии. По замечанию Д. Сперанского, до преосвященного Евгения русская историческая наука не имела никаких исследований в этом роде.

В то же время епископ Евгений Болховитинов деятельно сотрудничал в московском журнале «Друг Просвещения», где за три года им было опубликовано 298 статей, большая часть которых вошла в его бессмертный труд «Словарь исторический о бывших в России писателях духовного чина Греко-Российской Церкви». По обилию собранного в труде фактического материала этот словарь и в наши дни не утерял своего научного значения.

Продвигаясь по иерархической лестнице, ученый везде и всюду неустанно трудился в области богословия, археологии и церковно-исторической науки.

В 1808 году епископ Евгений был назначен на самостоятельную Вологодскую кафедру, а в 1813 году ему было поручено управление Калужской епархией. После трехлетнего пребывания в Калуге епископ Евгений был возведен в сан архиепископа и назначен на кафедру Псковскую и всея Лифляндии и Курляндии.

Получив замечательное классическое образование, ученый иерарх был хорошо знаком с состоянием отечественной науки и ее требованиями. Во всех епархиях, которыми ему приходилось управлять, была создана архивно-документальная база. Объезжая епархии с целью устроения церковной жизни, он в то же время тщательно и кропотливо изучал монументальные памятники истории и документальные акты и грамоты, разыскивал заброшенные архивы, лично переписывал древние документы и перерисовывал памятники старины, посещал архивохранилища гражданских учреждений, церквей, монастырей, частных поместий. Не меньше внимания уделял он и археологическим памятникам, осматривал старинные здания: разбирал древние надписи, производил обмеры развалин и доступные его силам археологические раскопки... Он один из первых в России положил основание археографии, агиографии, библиографии, археологии, церковно-исторической науке. В 1821 году в «Отечественных записках» было опубликовано исследование архиепископа Евгения «О русской церковной музыке», представляющее первый опыт историко-критического обозрения древних русских церковных напевов и истории крюкового (знаменного) пения. Везде, где бы ни был митрополит Евгений – в Воронеже, Москве, Петербурге, Новгороде, Вологде, Калуге, Пскове, Киеве – он тщательно и неутомимо исследовал памятники истории и издавал труды по истории этих местностей. Ничто, сколько-нибудь касавшееся исторического прошлого, не ускользало от его любознательности, и «отечественная археология обязана ему многими замечательными открытиями», – справедливо замечает биограф митрополита.

Давая высокую оценку научным трудам митрополита Евгения Болховитинова, митрополит Киевский Филарет (Амфитеатров, 1837-1857) говорит: «Нельзя не удивляться тому, какое множество переработал он старинных рукописей, актов и книг, какими он обладал трудолюбием и ученостью... Митрополит Евгений Болховитинов собрал и оставил богатейший материал не только для церковной русской истории, но и вообще для истории русской литературы...».

По отзыву М. Погодина «это был человек, который не мог пробыть ни одного дня без того, чтобы не ознаменовать его трудами на пользу истории. Это был один из величайших собирателей, которые когда-либо существовали».

Собиранием и первичной обработкой источников митрополит Евгений внес огромный вклад в сокровищницу церковно-исторической науки. Своей деятельностью он подготовил наступление такого времени, когда весь материал будет собран, распределен и очищен, когда историк станет хозяином в накопленных фактах и наступит пора для возведения здания в области отечественной исторической науки.

Невозможно перечислить все труды митрополита Евгения Болховитинова, но оставшиеся после него многочисленные богословские и научно-исторические работы составляют памятник его трудолюбивой жизни на поприще отечественной науки.

Направляя свои научные занятия преимущественно на изучение церковной истории, митрополит Евгений в то же время в своих исследованиях обнимал все отрасли и ветви исторического знания. Он изучал церковную и гражданскую историю, духовную и светскую литературу, памятники церковного и гражданского законодательства. Обладая исключительными умственными способностями, он трудился в области археологии, палеонтологии, археографии, географии, палеографии, этнографии, агиографии, библиографии и филологии, и не только имел в них большие познания, но и положил начало развитию некоторых из этих наук . Митрополит Евгений Болховитинов, кроме древних классических языков – еврейского, греческого, латинского (на последних двух он мог свободно писать и говорить) – знал немецкий, французский, польский, частично итальянский и английский. Он был знаком и с литературой на этих языках.

Обладая глубокими познаниями и обширной ученой эрудицией в области богословия, философии, истории, археологии, археографии, агиологии, палеографии, географии, поэзии, статистики, естествознания, митрополит Евгений представляет яркий образец отечественной богословской учености. Многочисленные российские и иностранные академии, университеты, ученые и исторические общества считали за честь иметь митрополита Евгения в числе своих почетных членов. Так, в 1805 году митрополит Евгений Болховитинов был избран почетным членом Московского университета, в 1806 г. – почетным членом Российской академии, в 1810 г. – почетным членом С.-Петербургского общества любителей наук, словесности и художеств, в 1811 г. – членом-соревнователем С.-Петербургской Беседы любителей русского слова и соревнователем Общества Истории и Древностей Российских. В 1812 г. он был избран почетным членом С.-Петербургской Александро-Невской духовной академии. В 1815 т. – почетным членом Московского Общества врачебных и физических наук и почетным членом Казанского Общества любителей отечественной словесности. В 1817 г. – почетным членом Харьковского университета и Казанского университета. В 1818 г. – членом комиссии составления российских законов и почетным членом С.-Петербургского вольного Общества Любителей Российской Словесности. В 1826 г. – почетным членом Виленского университета и Виленской академии наук. В 1827 г. – почетным доктором философии Дерптского университета. В 1829 г. – почетным членом С.-Петербургского университета. В 1834 г. – почетным членом Киевского св. Владимира университета. В 1835 г. – членом-корреспондентом статистического отделения совета министров внутренних дел.

Знаменитый ученый-иерарх своего времени митрополит Евгений действительно показал себя вполне достойным того высокого положения, на которое он был избран учеными обществами.

Усиленные труды подорвали здоровье архиепископа Евгения. Когда он в апреле 1822 года был назначен митрополитом Киевским и постоянным членом Святейшего Синода, то предстал перед киевлянами уже убеленным сединами старцем. Однако, несмотря на свои годы и пошатнувшееся здоровье, святитель с новой энергией устремился к изучению церковного и гражданского прошлого этого дорогого сердцу края. Его внимание привлек знаменитый Киевский Софийский собор. Начало научному изучению этого шедевра храмостроительства было положено митрополитом Евгением. Важное церковно-археологическое значение приобрели его иконографические исследования. Он стал подлинным руководителем археологических работ Десятиной, Ирининской и Ильинских церквей – памятников Крещения Руси и других исторических памятников. По маленьким остаткам фундамента Десятиной Церкви им был восстановлен первоначальный план здания. Утварь храма, мозаика, плиточные полы алтаря помогли сделать широкие научные обобщения. Полезными для науки оказались и его нумизматические находки... «Вместе с тем митрополит Евгений составил перспективный географический план археологического исследования Киевской губернии, и надо отметить, что в последующие десятилетия наиболее ценные открытия были сделаны в указанных им местах, как, например, в Триполье, Ржищеве, у Канева, по р. Рось. Он также предвидел ценные находки в районах Василькова, Белгородни, Таращи, Звенигорода, Умани и других местах, которые он посещал неоднократно».

Из-под пера ученого иерарха вышло несколько историко-археологических трудов по святыням Киева. Среди них – «Описание Киево-Софийского собора и Киевской иерархии с присовокуплением разных грамот и выписок, объясняющих оное, также планов и фасадов Константинопольской и Софийской церкви и Ярославова надгробия» (1825). Этот труд не потерял своей научной значимости и поныне. Даже в наши дни, когда ученые труды по Киево-Софийскому собору составляют целую библиотеку, ни один серьезный искусствовед, археолог, иконограф, историк зодчества не может обойтись без исследования Болховитинского «Описания...

Евгений (Болховитинов), митр. Киевский и Галицкий.

Литография А. Мошарского. Ок. 1835 г. (ГИМ)

Большой интерес для исследователей представляет его труд «История Киево-Печерской Лавры и ее описание» (1826). Дополнением к этому труду является изданный в 1832 г. «Киевский месяцеслов, с присовокуплением разных статей, к российской истории и Киевской иерархии относящихся».

Работа митрополита Евгения Болховитинова «О древностях, найденных в Киеве» (1824), по мнению Срезневского, принадлежит к числу наилучших археологических исследований.

При всей огромности своих открытий митрополит Евгений Болховитинов всегда ревностно заботился о церковной жизни во вверенных ему епархиях.

В своем архипастырском служении миру он восходил по иерархической лестнице исключительно благодаря своим административным способностям, и ученая деятельность не мешала ему быть архипастырем, ревнующим о духовном спасении своей паствы.

Преемник митрополита Евгения по Киевской кафедре митрополит Филарет (Амфитеатров, 1837-1857), основываясь на известных ему данных, говорил, что «административные труды митрополита Евгения остались незабвенными в памяти современников и потомков».

В архипастырском служении митрополит Евгений был неутомимым благовестником Слова Божия. Его проповеди отличались ясностью, живостью и глубиной богословской мысли.

Везде, на какой бы кафедре митрополит Евгений ни нес послушание Церкви, он с апостольской ревностью поучал Христианской нравственности, обличал заблуждения раскольников, писал против них свои сочинения.

В личной жизни митрополит Евгений отличался простотой и скромностью, доходившей до христианского смирения, однако был строг к людям, неблагоговейно относящимся к вере и христианскому благочестию.

В своих воспоминаниях один из современников и биографов митрополита Евгения А. Ивановский иллюстрирует величие духовного облика ученого-иерарха: «... При совершении богослужения владыка Евгений всегда наблюдал, чтобы все было благообразно, стройно и по чину, и ни словом, ни взглядом не выражал своего недовольства. Зато после богослужения он по-отечески выражал «свои замечания, если такие случались. Он не терпел никакой парадности и пышности и всегда довольствовался самым малым и необходимым. Со всеми людьми он был необыкновенно радушен, прост и приветлив... Чуждый гневного ригоризма, он снисходительно прощал людям их слабости и ошибки. «'Все мы люди все мы человеки», – говорил владыка провинившемуся, всегда келейно делая собеседнику выговор и замечание, никогда не выводя виновного на посрамление общества. Митрополит Евгений был чужд всякого педантства. При всей своей энциклопедической учености он говорил ясно, просто, обыкновенно понятно людям безо всякого риторства и витиеватости. Своими душевными качествами владыка снискал огромную любовь и уважение своей паствы». Во всех епархиях, которыми управлял митрополит Евгений Болховитинов, он везде оставил о себе память замечательного подвижника-иерарха, известного своей ученостью, строгостью к себе и снисходительностью к окружающим, страннолюбием, щедрой благотворительностью, простотой, отзывчивостью и доступностью многим. Никто никогда не видел его праздным. Отличавшийся исключительным трудолюбием, он дорожил каждой минутой и в письмах изливал свое недовольство о потерянном времени.

В своих епархиях митрополит Евгений неустанно заботился о своей пастве, церковном благолепии, о духовном просвещении духовенства и мирян. Личной жизнью митрополит показывал пример любви к храму и богослужениям. Он почти ежедневно совершал или присутствовал на Божественной Литургии, ставя превыше всех дел общение с Богом в молитве.

Благодаря его заботам и усилиям в его епархиях были построены новые храмы и благоукрашены монастыри. По свидетельству очевидцев, церковно-административная деятельность митрополита Евгения простиралась на все сферы епархиальной жизни. С необыкновенной заботливостью он входил во все подробности и нужды епархиальной и церковно-приходской.

До последней минуты митрополит Евгений неустанно нес свои труды на благо Русской Церкви и Отечественной церковно-исторической науки.

В день своей кончины, последовавшей 23 феврали 1837 года, митрополит Евгений по своему обыкновению отстоял в своей домовой церкви раннюю Литургию, затем занимался епархиальными делами: принимал посетителей, рассматривал различную документацию и прошения, наложив на них более тридцати резолюций. Почувствовав усталость, он пошел в свою комнату, чтобы немного отдохнуть и вновь приступить к делам...

Кончина великого иерарха была тихой и мирной. Апоплексический удар без боли и страданий прервал его подвижническую жизнь.

Весть о кончине знаменитого ученого иерарха быстро разнеслась по Киеву и другим городам. Со всей России съехались в Киев представители ученых Обществ и люди различных социальных слоев, чтобы проститься с Киевским Первосвятителем. Обширный Софийский Собор и близлежащая местность была заполнена народом. Божественную Литургию с чином погребения над митрополитом Евгением 27 февраля в Киевском Софийском Соборе совершили епископ Чигиринский Иннокентий (Борисов, 1837-1841), викарий Киевской митрополии с епископом Смоленским Иосифом (Величковским, 1821-1834), находившимся на покое в Киево-Печерской Лавре, в сослужении многочисленного сонма духовенства.

Медная золоченая плита на его надгробии с краткой эпитафией «Помянух дни древния, и поучихся» красноречиво характеризует подвижническую жизнь и труды великого иерарха Русской церкви.

Согласно духовному завещанию митрополита Евгения Болховитинова, тело его было погребено в Сретенском приделе Киевского Софийского собора.

Один из биографов трогательно изобразил смерть митрополита Евгения Болховитинова словами: «Был светильник, горя и светя, и радовался древний Киев в час его светения, и угас этот светильник тихо, кротко, неожиданно. Не стало владыки Евгения, и к истории прибавилось еще одно лицо историческое».

К митрополиту Киевскому Евгению Болховитинову по всей справедливости применимы слова, сказанные о первом русском летописце преподобном Несторе: «Поживе труждаяся в днях летописания, поминая лета вечныя».

«Обозревая научное наследие митрополита Евгения Болховитинова, можно сказать, что без его трудов были бы невозможны труды архиепископа Филарета (Гумилевского), митрополита Макария (Булгакова), проф. В. В. Болотова, проф. Е. Е .Голубинского и других корифеев церковно-исторической науки. Они были необходимы и для развития таких наук, как краеведение, археография, отечественная история», – пишет профессор И. Шабатин.

Профессор Н. Фаворов говорит, что «люди, занимающиеся разработкой Отечественной истории, или по крайней мере с живым участием следящие за этим делом, не могут не сознавать важного значения трудов митрополита Евгения».

Сочетая в душе талант церковного историка с усердием делателя на необозримом поле епархиальной деятельности, митрополит Евгений много потрудился для блага паствы, Родины и Науки. Высоко оценивая его многочисленные заслуги, нельзя не сознавать, что его жизнь, как жизнь немногих других выдающихся личностей Русской Православной Церкви, представляет собой выдающееся явление в жизни нашей Церкви и Отечества.

Евгений (Боловитинов), митр. Киевский и Галицкий. 2-я четв. XIX в. (ГИМ)

Он много времени уделял научной деятельности, но это не мешало ему быть неутомимым проповедником слова Божия. Преосвященный обличал суемудрие раскольников, строго относился к лицам, неблагоговейно стоящим в храме Божием. Проповеди митрополита отличались живостью и глубиной мысли. По характеру своему митрополит Евгений был скромен и прост. Вот как рассказывал о нем Н. Н. Мурзакевич. "Давно зная имя митрополита Евгения Болховитинова как доказанного знатока русских древностей, я полагал, что он, как и многие его собраты, недоступен или невнимателен к мелким людям. Ключарю я откровенно сказал свое мнение. В доказательство противного, – отвечал ключарь, – вы теперь же можете видеть высокопреосвященного. Любопытство видеть ученую личность одолело нерешительность. На вопрос, могу ли видеть митрополита, последовал ответ: "пожалуйста". Отворились двери в залу. Келейный доложил хозяину, и убеленный сединою старец, среднего роста, довольно сухощавый, по летам свежий, но бледный, в простенькой поношенной ряске и такой же камилавке, явился предо мною. Простой прием и завязавшийся разговор вообще о русской старине продолжался до прибытия новых лиц".

Добрую память оставил о себе митрополит Евгений своей благотворительностью, страннолюбием и доступностью для всех.

В заключение необходимо отметить, что имя митрополита Евгения Болховитинова никогда не исчезнет со скрижалей русской историографии и всегда будет с благодарностью воспоминаемо той наукой, которую он называл своим «любимым предметом».

Евгений (Болховитинов), архиеп. Псковский, Лифляндский и Курляндский.

Гравюра А. А. Осипова. 1816 г. (ГПИБ)

ДУХОВНОЕ ЗАВЕЩАНИЕ МИТРОПОЛИТА КИЕВСКОГО ЕВГЕНИЯ (БОЛХОВИТИНОВА)

«Во имя Отца и Сына и Святого Духа.

Ожидая часа смертного и воспоминая грехи мои пред Богом и человеками, обращаюсь, во- первых, к Спасителю моему с теплым молением, да очистит Он благодатию Своею множество зол моих, и потом прошу всех, пред кем я согрешил и кого я обидел и оскорбил, христиански простить мне, и о мне грешном возносить свои молитвы, Взаимно и сим я прощаю всем, по человечеству чем-нибудь оскорбившим меня, да тако друг другу, оставляя грехи, все совокупно, по благодати Христовой и Евангельскому Обетованию, приимем оставление грехов от Отца Небесного.

Об имении моем, которое состоит более в книгах, нежели в вещах и деньгах, завещаю следующее:

1) указанные книги отдать в канцелярию управляемой мной епархии;

2) все рукописные переплетенные книги и дипломы, данные мне ученых обществ, отдать в библиотеку Софийского собора, а высочайшие рескрипты – в архиерейскую ризницу, где и рескрипты, данные предшественником моим, хранятся;

3) из книг печатных, каких нет в семинарии, отдать в оную, а кои есть в ней, те в библиотеку Киево-Софийского собора для соборян;

4) ландкарты, атласы и эстампы в академическую библиотеку;

5) все письменные бумаги и записи, не переплетенные, отдать наследникам;

6) все вещи мои, сколько останется затем, принадлежит наследникам моим;

7) о деньгах, до сего времени у меня наличных, прилагаю особое распоряжение.

Каталоги книг моих считать вернейшими составленные в 1825 и 1826 годах, с приобретенными после того книгами, в каталоге еще не вписанными, а по прежним каталогам многие книги я уже отдал в семинарии Воронежскую, Новгородскую, Вологодскую, Калужскую и Киевскую, и в академии Казанскую и Киевскую.

Наследники же по мне – два сына моей сестры Ефросиньи Алексеевны и две ее дочери с детьми, кои все в губернском городе Воронеже: всем им на четыре части поровну завещаю разделить все по мне имение в вещах.

Грешное тело мое прошу погребети в Сретенском приделе Киево-Софийского собора, за правым клиросом в стене Софийского собора.

Господи Боже мой, в трех Ипостасях исповедуемый, благодарю Тя за все милости, на меня недостойного во всю жизнь мою излиянную, и, оставляя все земное суетное, к Тебе Единому вечному благу обращаюсь и в рули Твои предаю дух мой.

Писал и подписал собственноручно:

Смиренный Евгений, недостойный митрополит Киевский.

В Киеве

18 февраля 1835 года.

Прибавление к завещанию:

Портрет мой, который в кабинете, отдать в Софийский собор. Портрет мой малый, что в гостиной, и два, что в спальне, отдать наследникам. Книгу: Церковный календарь, печатанный в Москве 1803 года, с моими в нем записками, отдать наследникам.

Книгу: Четверо-Евангелие профессора Чеботарева отдать в академическую библиотеку.