Блаженная Наталья
(+1975)
Родилась она в селе Путятино Рязанской губернии, расположенном в сорока километрах от Шацка на дороге, ведущей из Рязани. О родителях блаженной Наталии ничего не известно, за исключением лишь того, что звали их Флор и Ирина. Был у нее и брат по имени Кирилл. Нет сведений и о жизни подвижницы до ее прихода в Шацк, где появилась она в послевоенные годы. Первое время тетя Наташа жила в самом городе. Рассказывают, что три года она провела на одном из кладбищ округи. Там жила она зимой и летом на протяжении всего этого времени. Бывало, что кто-нибудь, увидев блаженную, захочет к ней подойти, но, обыскав в результате все кладбище, останется ни с чем, ни разу больше ее не повстречав. Из Шацка мать Наталия отправилась по близлежащим селам. В разное время жила она то в Темёшево или Кучасьево, то в Шаморге или Новосёлках – селах, расположенных недалеко друг от друга и разбросанных по левому берегу реки Цны. Поначалу старица ни у кого не останавливалась. Но потом ее стали брать верующие люди, которых она находила и выбирала сама. По большей части это были обыкновенные семьи или одинокие вдовы, преданные сестрам Петриным и жившие их советами и руководством. Для этих верующих взять к себе в дом такого человека, как тетя Наташа, было благословением Божием, и соглашались они внутренне на этот подвиг сами. Но то, что за этим следовало, какие испытания приходилось переносить хозяевам, в чей дом приходила жить блаженная, знают в полной мере, наверное, только они сами. Там, где останавливалась на несколько лет мать Наталия, вся жизнь менялась коренным образом. Подвигом ее, как и прочих юродивых ради Христа, было навлечение на себя недовольства со стороны людей, не исключая даже тех, у которых она жила. Юродство ее было порой соблазном для многих, так как поступки, совершаемые блаженной, выходили далеко за рамки общепринятых правил жизни обыкновенных людей.
Дополнительная сложность для ее хозяев состояла еще и в том, что, имея от Бога необыкновенный дар прозорливости, блаженная могла видеть человека насквозь, знать многие тайны его прошлого, настоящего и будущего. Мудро обличая ближних, как это умеют делать только старцы, тетя Наташа умело врачевала духовные болезни ее окружавших. Но при этом она выставляла себя с такой неприглядной стороны, что для верующих, принявших ее в своем доме, жизнь с нею становилась воистину тяжелейшим подвигом, сравнимым лишь с бескровным мученичеством. Трудно представить себе, как вообще могли бы терпеть поведение блаженной простые люди, если бы не ее необыкновенная духовная помощь, любовь и чудеса, совершавшиеся по ее святым молитвам и покрывавшие сполна все трудности совместной с нею жизни. Ее забота, молитвенный покров и любовь, так тщательно скрываемые самой подвижницей, проявлялись все же настолько очевидно и явно, что не любить ее, не ценить и не благоговеть перед ней было невозможно. Так, претерпевая юродство с ее стороны, под покровом и ограждением ее молитв жили эти люди, приобретая неоценимый опыт общения со святым человеком.
Налагая на себя подвиги трудно передаваемые, блаженная изнуряла и смиряла себя всячески. Вместе с этим она понуждала подвизаться и окружающих. Мера этого подвига для каждого определялась тетей Наташей – именно та мера, которую знала только она и которая казалась жившим с нею нередко превосходящей их силы. Бывало, что блаженная не ложилась спать и не давала отдыха своим хозяевам. Последним же предстояло на следующий день выдерживать посещение десятков людей, приходящих к подвижнице за советом и помощью. Приходили люди разные, среди них нередко и вовсе не живущие по заповедям Божиим. Кто-то дрался в семье, кто-то ругался или пил, воровал, блудил или просто жил без Бога. Тетя Наташа, юродствуя, всегда показывала своим поведением и словами, как живут пришедшие к ней люди, как бы «инсценируя» их поступки. Ее хозяевам все это приходилось переносить на себе. Если кто из приходящих имел обыкновение ругаться или драться, то тетя Наташа ругала их же словами тех, с кем жила. При этом она пихала и толкала своих близких, выставляя на вид грехи пришедших людей. Делая это, подвижница всегда говорила мудро и прикровенно, на малопонятном общему слуху языке. Тому, у кого она жила, приходилось быть вдобавок и «переводчиком» между ней и людьми, обращавшимися к старице. Только пообщавшись с ней долгое время, получив духовный опыт и узнав ее, можно было как-то объяснить образный язык и поведение тети Наташи. Но бывало, что блаженная общалась с приходящими на обычном «русском языке». Случалось это, в основном, когда посещали ее добрые, простые и абсолютно доверявшие ей люди. Они могли пользоваться мудрыми советами тети Наташи, получать ее благодатную помощь, исцеления в болезнях душевных и телесных. Обладая даром исцеления, мать Наталия пользовала им многих и, в том числе мало знавших ее людей. Но таких старица исцеляла, скрывая себя и свои благодатные дарования под прикрытием юродства. Приезжали к ней со всей округи и из других городов. И многие, имевшие веру, что Господь может им помочь через Свою угодницу, получали от нее реальную и чудесную помощь.
По свидетельству современников она одевалась всегда в пёстрое, чаще всего в красный цветастый сарафан. Ногтей никогда не стригла, старалась избегать людей, делала вид, что сердится.
Из воспоминаний иеромонаха Николая (Генералова): «...Тетя Наталия благодатию Божией излечивала любые трудноизлечимые болезни... Одна знакомая женщина поехала к т. Наталии взять у нее благословение, чтобы сделать операцию, так как в почках и печени у нее врачи обнаружили камни, часто бывают приступы. Приехав к т. Наталии, она застала там и других посетителей, с которыми блаженная старица вела беседу. Больная несколько раз сказывала т. Наталии о своей болезни, но блаженная делала вид, что ничего не слышит и не понимает, о чем идет речь. И когда женщина уже отчаялась получить ответ и тихо сидела на диване, от горя, опустив голову, блаженная, улучив момент, со всей силы ударила по больному месту. Больная от боли скорчилась, но вскоре боли у нее утихли, а когда она пошла в больницу, то никаких камней у нее уже не было.
Многих т. Наталия излечивала водой из родника. В таких случаях она просила принести ей из родника воды, и, когда эту воду ставили перед ней на столике, то она осеняла ее простым крестным знамением со словами: «Пусть этой водой мажется и пьет натощак». Таким способом она исцелила многих от глазных болезней, многим восстановила зрение, в том числе и одному священнику. Когда же кто-то из ее знакомых заболевал серьезно и собирался поехать к Наталии, но из-за множества дел или, не имея транспорта откладывал свою поездку к ней, то т. Наталия, все это, зная, начинала «страдать» той же болезнью и часто просила своих послушниц помолиться о ее болезни и перекрестить больное место, например, зуб (хотя она уже к тому времени зубов совсем не имела), или щеку, или голову и другие члены тела. И охала, и плакала, а когда приходил к ней больной, ее послушницы уже знали, с какой он болезнью, так как т. Наталия этой болезнью уже «переболела» раньше...
Тетя Наталия так могла обличать людей в их грехах, что в ее поступках они видели свои пороки и проделки. Например, если кто-то плясал и не раскаялся в этом, то Наталия могла так подробно отплясать ее любимую плясовую, что та только краснела и смиренно просила прощения...
Тетя Наталия людям делала столько доброго, молилась, исцеляла, наставляла, но зато и диавол не дремал – она была ему как гвоздь в глазу. Он много раз возбуждал против нее местные власти, дабы избавиться от нее, но Господь не попускал этому произойти. Всякий раз, когда кто-то рьяно выступал за ее изгнание, в то же самое время в его семье происходили какие-нибудь несчастья: то у сына ноги отнимутся, то жена смертельно заболеет. Зная причину, эти люди тайком шли к тете Наталии, прося у нее прощения и исцеления, и всегда его получали...
В 1989 году я побывал на поклонении в Иерусалиме, где встретил монахиню Т., которую, как выяснилось, благословила т. Наталия. Эта монахиня все подробно мне рассказала, как она была у Наталии, как блаженная все ей, юродствуя, предсказала, но поскольку в этом деле много схожего со случившимся с другим человеком, то вот и скажем о нем из первых уст. Им является пишущий эти строки насельник монастыря с мая 1978 года.
Весной 1975 года я, отслужив два года в армии, прибыл домой к себе с целью навсегда остаться в своей прекрасной деревне... Но совсем другое готовил мне Господь по молитвам старцев. Вскоре как я вернулся из армии, мать моя по обычаю своему посетила т. Наталию, которая сказала ей следующее: «У тебя сын Николай уже две недели как пришел из армии?» «Да», – отвечает мать. «Пусть придет ко мне, – продолжала старица, – я хочу его видеть». Когда мать вернулась от т. Наталии и мне сказала все это, я просто взорвался... И ответил матери, что не пойду, нечего мне там делать... Видя мое упорство, мать замолчала, но зато что-то внутри у меня стало «говорить», то есть твориться непонятное. Каждую минуту приходили на память слова старицы, появилось желание ее видеть, но я старался отгонять такие мысли и упорно занимался своими делами. В таком состоянии прожил почти неделю. Но в последние дни недели появилось такое сильное желание побывать у старицы, что хоть пешком иди... Сначала поехал в город Шацк, оттуда в Ялтуново к сестрам, которым и объяснил цель своей поездки. Тогда т. Анисия благословила т. Ганю ехать со мной, так как я не знал, где живет старица. Из Ялтуново мы направились с т. Ганей в Шацк и рано утром отбыли автобусом в село Выселки. От автобусной остановки надо было пройти еще пару километров до дома старицы. Тетя Ганя идет, как всегда, радостная, а я иду «яко овча, влекомая на заклание»...
Тетя Ганя говорит: «Вот уже и подходим, сейчас узнаем, как она нас примет, может, в ладоши нам схлопает, то есть свадьбу предскажет, или еще что-нибудь учудит». Но вот наконец-то мы стучимся в дверь, нам открывает одна из ее послушниц, мы входим в дом. Вошли в комнату. Слева от нас стоял маленький столик, а рядом со столиком у стены кроватка, на которой и отдыхала старица. Только мы вошли, она привстала на койке, перекрестилась и говорит: «Ну, слава Богу! Николай пришел, а я ведь тебя жду целую неделю». То есть целую неделю она молилась о моем вразумлении.
Тут же блаженная начала приказывать своим послушницам нести мне разные вещи... Несут… Затем все, что было у нее на столике, все запихала в мою сумку. Даже яйцо, которое она не докушала, отдала мне. И все это делала со словами: «У него длинная дорога, ему это все в дороге пригодится». Затем благословила меня простым крестным знамением, и я облобызал ее руку, которая была такая, что проглядывали все жилочки и капилляры, была как бы прозрачная. Видя все это, одна из послушниц сказала: «Николай, никого так не встречала старица, а тебя как архиерея встретила». Тогда я просил, чтобы она узнала у блаженной, что все это значило? Та спросила и сказала мне, что т. Наталия говорит: ты монахом будешь... Когда блаженная сказала, что я буду монахом, я от скорби опешил. «Ну, нет, – думаю сам себе, – будет все-таки, как я хочу. А не как она этого хочет»... Зная мои мысли, она только улыбалась. По дороге тетя Ганя толкует мне, что, мол, раз уж блаженная сказала, так оно и будет, она не ошибается, а хлеб, сахар и другие вещи, которыми она тебя благословила – это к духовной пище, значит, быть тебе монахом. «Нет, – говорю я ей, – никогда...»
Но по святым молитвам стариц спустя пару месяцев Господь привел меня в Псково-Печерский монастырь. Туда же на одни сутки приехал издалека повидаться с отцом Иоанном Крестьянкиным один иеромонах М. Наутро он ехал машиной (такси) в Пюхтицкий женский монастырь, куда я должен был ехать и отвезти туда огромный чемодан со свечами, которые сделали матушки-сестры. После Литургии отец Иоанн благословил мне ехать на машине с иеромонахом М. в Пюхтицы. По дороге, разговаривая с шофером, иеромонах сказал, что он вскоре уезжает на Святой Афон, а поэтому решил повидаться с отцами перед отъездом, а в Пюхтицы едет лишь потому, что он там еще ни разу не был. «Теперь, Слава Богу, – продолжал он, – есть такая возможность поехать на Афон. Для этого надо подать прошение на имя Патриарха и ждать разрешения от греческих властей». Когда я все это услышал, то весьма обрадовался и сказал сам себе: тогда и я поеду на Афон. И вот в машине, по молитвам стариц, определился мой дальнейший путь. Вскоре я подал прошение, а в мае 1978 года накануне памяти Св. Николая мы, пять монахов, вступили на Св. Афон и поселились в Русской обители святителя Пантелеимона».
Блаженная старица советовала всем как можно чаще, достойно подготовившись, приступать к Святым Тайнам. Не любила, когда священники ходили в мирской одежде.
Для всех, кто обращался к старцам и авторитет тети Наташи был непререкаем. Ее слово и благословение считалось законом, и ни у кого из близко знавших ее не возникало сомнения, что сказанное блаженной есть воля Божия.
С матерью Анной у тети Наташи было настоящее духовное родство. Старицы отсылали друг к другу людей с тем, чтобы те получали наибольшую духовную пользу. При этом мать Наталия, юродствуя, называла Анну Дмитриевну бабкой. Бывало, посылая кого-нибудь к последней, тетя Наташа говорила:
– Иди к бабке, она тебе все объяснит.
В таких случаях мать Анна поясняла непонятные действия и слова блаженной.
Однажды тетя Наташа, предвидя, что отец семьи, в которой она одно время жила, скоро погибнет от несчастного случая, начала по ночам разливать кадку с водой, бросать в воду тряпки и соль. Делала она это каждую ночь, когда все ненадолго засыпали. Не понимая, что это может означать, дочь хозяина дома спросила совета у матери Анны. Та ответила, что так юродивые поступают, предвидя чью-то внезапную кончину. Именно это и произошло. Отец семьи, поехав в Москву за покупками, неожиданно погиб. К тому времени тетя Наташа уже ушла из этого дома, о чем будет рассказано ниже. После описанной смерти старица ходила на кладбище и молилась об упокоении души своего благодетеля. Незадолго она сама пришла в эту семью, где ее приняли как Божие благословение. Отец, мать и дочь были простые и добрые люди. Дочь к тому времени уже ходила к Петриным. С первых дней жизни в этом доме тетя Наташа стала юродствовать и вести себя соблазнительно. Отец, не понимая сути происходящего, стал с недоумением спрашивать свою дочь:
– Кого ты привела? Ты смотри, что она вытворяет.
– Пап, да ведь она сама пришла, ведь она не простая, она Божий человек. Ты проследи за ней ночью, она ведь с Небом разговаривает, – уговаривала своего отца дочка.
Случилось это незадолго до праздника Рождества Христова. В тот год до самого января не было снега, постоянно дул очень сильный ветер. Страдали и люди, и скотина, все боялись, что повымерзнут плодовые деревья. На следующее утро после описанного разговора отец со слезами на глазах сказал дочери:
– Правду ты говоришь, она не простая, я три раза ночью выходил на двор посмотреть за ней. Стоит с воздетыми руками, стоит и молится: «Господи! Пошли снежку, все пропадают...» Всю ночь молилась, а под утро, посмотри, по колено снега выпало, – отец заплакал.
В тот же день человек этот пошел в соседнее село. На обратном пути неожиданно для себя встречает он старицу:
– Теть Наташ, да ты с узелком раньше не ходила, не иначе совсем от нас собралась?
– Дядюшка, тут теперь жить нельзя, тут все «колдуны», и ты теперь тоже «колдун», – отвечала она.
«Колдунами», юродствуя, тетя Наташа и мать Анна называли или друг друга, или верующих, им доверявших. Говорили они так нечасто, с улыбкой и иносказательно. Для матери Наталии, как и для всех юродивых ради Христа, необходимо было, чтобы ей не доверяли и ругали ее за те поступки, которые она намеренно совершала. В этом был ее подвиг, так она скрывала свою святость и подвизалась, перенося укоризны. Там же, где ее узнавали и начинали почитать, блаженная уже жить не могла и уходила в другое село или в другой дом.
Мать Наталия была маленького роста, одевалась всегда в пестрое, чаще в красный цветастый сарафан. Ногтей никогда не стригла, бегала от людей и часто делала вид, что сердится, хмуря лицо. Удивительными были ее дарования. Многих она исцеляла, часто предсказывала людям предстоящие беды и трудности, например, пожар или неприятности на работе, многих вымаливала у Бога, страдая за грехи ближних. Всех случаев благодатной ее помощи упомянуть не представляется возможным, было их великое множество. Для этого необходимо особое отдельное повествование об этой великой угоднице Божией. Здесь же упомянем лишь о связи старицы с нашими сестрами.
Еще при жизни матери Анны тетя Наташа была для них одной из их наставниц. Девицы, привыкшие делать все по послушанию и с благословения, не мыслили себя без духовного руководства. После смерти Анны Дмитриевны Анисия для младших сестёр как бы заменила мать. Для всех же троих тетя Наташа стала старицей. К ней сестры приходили за советом, делились с ней скорбями и трудностями, а та, в свою очередь, несколько раз бывала в доме Петриных.
Каким на самом деле было их духовное общение, знает, наверное, один только Господь. Жизнь святых сокрыта от понимания простых людей. По словам апостола, духовный человек может судить о всем, о нем же судить никто не может. Но можно без сомнения сказать, что между сестрами и тетей Наташей царила настоящая духовная любовь. Говоря иначе, посреди них был Сам Христос – Источник этой совершенной любви. Общение их не было многословным и чувственным, поскольку духовные люди не нуждаются во внешних проявлениях своей любви. Имея в себе Самого Бога, они чувствовали и знали друг друга по Его благодати.
Примером тому, как связаны между собой подобные люди, насколько чутко и точно узнают они друг друга, порой даже не общаясь очно, может послужить случай, рассказанный той же вдовой, в доме которой жила некоторое время тетя Наташа.
Как-то на первой седмице Великого поста по благословению матери Анисии эта женщина собралась со своей подругой в Шацк к службе, чтобы помолиться и побывать у отца Кириона. Накануне тетя Наташа вдруг неожиданно ее спросила:
– Вы пойдете к отцу Кириону?
– Тетя Наташа, да откуда ты знаешь?
– Да вот знаю, а ты ему от меня поклончик передай.
– Да там народу будет полно, как же я с поклоном-то?
– А ты последняя подойди к нему и от меня передай, а он тебе тогда скажет.
Так она и поступила. В тот вечер людей в храме было, как и предполагала молодая вдова, очень много. Батюшка исповедовал до поздней ночи. Уже не в силах ждать конца исповеди, женщина подошла к отцу Кириону, когда оставалось всего несколько человек. Обратившись к батюшке, вдова, как и наказывала ей старица, передала ему от нее поклон. Тот очень обрадовался, тут же оставил исповедь, отвел женщину в сторону, усадил на табурет и сказал:
– О! Ведь это великий человек! Она с Небом говорит... да, она с Небом говорит! О ком или о чем она попросит, Господь тут же исполняет. Всякую болезнь и всякую скорбь по ее молитвам утоляет. Эти люди, такие как она, без мытарства идут в Царство, они их здесь – на земле – проходят.
Он стал расспрашивать про старицу, желая услышать как можно больше. Прощаясь, батюшка дал женщине большую просфору и литийный хлебец. Перед этим он рассказал ей свои нужды и скорби, сказав:
– Я сейчас через тебя прошу ее. Ты ей от меня в ноги поклонись. Я ведь тебе тут все поясняю, а она уже это знает. Ты только обо мне ей помяни.
Вернувшись домой, женщина поклонилась тете Наташе и передала, что батюшка со слезами просил помочь. «Сказал, что ты все знаешь», – добавила она.
– Знаю, все знаю, – улыбнулась в ответ старица.
В этот день тетя Наташа обличила одного человека, которого называла «дедушка», сказав ему что-то, что очень его рассердило. Тот прогнал старицу из своего дома, назвав ее лжепророком. Мать Наталия, уходя, сказала ему со скорбью:
– Ты, дедушка, за мной придешь, ты сам за мной придешь. Дедушка этот был человек верующий и неплохой. Случилось, что к нему на следующий день пришла женщина, побывавшая у отца Кириона. Нажаловавшись на старицу, дедушка сердился, продолжая называть блаженную лжепророком. Тут-то и рассказала молодая вдова про слова отца Кириона, известного святостью жизни и прозорливостью, о тете Наташе. Женщина при этом добавила, что теперь всё проверено «духовной цензурой». Осознав, что он натворил, дедушка пошел к тете Наташе и, упав ей в ноги, просил его простить. Старица заплакала и тут же простила, сказав, что и Бог его простит. После этого, поставив самовар, все вместе пили чай.
Однажды тетю Наташу спросили, почему та не селится в селах, расположенных выше по реке, начиная с Конобеево и Ялтуново. Старица ответила:
– Да что я к вам пойду? У вас там свои столпы есть... у вас там Аниська... своих столпов хватает.
Людей, часто приходивших из сел, близлежащих к Ялтуново, тетя Наташа отсылала к сестрам, говоря при этом:
– Вы что ко мне идете? Вон у вас Аниська, идите к ней, к ней идите...
Мать Анисия же самых близких к себе людей посылала к блаженной. Бывало, что девицы или женщины подолгу ходили к сестрам, и только спустя некоторое время те благословляли посетить мать Наталию. В таких случаях та принимала пришедших с любовью, и они уходили от нее всегда утешенные, получив назидание и духовную пользу. От других же людей тетя Наташа часто бегала и скрывалась, принимая не всех.
Как и блаженная Груня, мать Наталия называла стадо девиц Анисии «монастырем». Бывало, что девушкам, приходившим к ней по благословению сестёр, или тем вдовам и девицам, у которых жила тетя Наташа, наученным матерью Анисией, как им поступать или что сказать, блаженная говорила:
– Эх, монашка... монашка... где же ты так научилась?
Этим она показывала, что знает о том, что пришедшие к ней получают наставления у матери Анисии, ее советами живут и руководствуются. Одной женщине, в доме которой жила блаженная, мать Анисия как-то сказала:
– Ты ведь живешь в Иерусалиме.
Через некоторое время, скорбя в очередной раз от поступков тети Наташи, женщина эта вслух проговорила со слезами:
– Господи! Да неужели в Иерусалиме такие слова? Там какая служба, какое пение, а я здесь что слушаю и терплю?
Тетя Наташа, качая головой, с улыбкой сказала:
– Ой, монашка... кто же тебя так научил?
Старица всегда знала меру терпения своих хозяев. Когда те срывались, не в силах более терпеть, блаженная переходила на «мировую» и на некоторое время давала передохнуть своим близким, утешая их.
Мать Наталия причащалась Святых Христовых Тайн во все праздники и почти во все воскресные дни, если позволяли обстоятельства. Не все священнослужители верили ей и допускали к себе в храм. Мать Наталия могла обличить и их, имея особую власть от Бога. За это ее многие не любили и не признавали. Но те из духовенства, кто верил ей, получали от нее большую духовную поддержку и помощь. Одного местного батюшку тетя Наташа исцелила от тяжелой болезни. Помолившись, она передала ему кусочек сахара, после чего тот сразу же поправился. Исцеляла она или подобным образом, или, что еще больше могло смутить, давая выпить рюмку вина. Этим она скрывала себя и давала возможность людям проявить свою веру. Те, кто верил, не смущались и не соблазнялись. Получая по своей вере, они благодарили потом Бога, прославляя Творца, дивного во Своих святых. Но бывало, что исцеления происходили и просто по молитвам тети Наташи без какого-либо особого внешнего ее воздействия, или через святую воду, которой она кропила болящих.
У одной женщины, посещавшей старицу, заболел позвоночник так сильно, что та еле могла передвигаться. Вместе со своей подругой она отправилась к блаженной, несмотря на то, что путь был неблизкий. Женщина шла к старице с тем, чтобы взять у нее благословение лечь в больницу.
– В больницу не ходи – там одна суета, – сказала ей матушка при встрече.
По свидетельству этой рабы Божией, болезнь ее сразу же прошла чудным и удивительным образом после описанного посещения блаженной.
Имел опыт духовного общения с тетей Наташей и архимандрит Кирилл (Павлов). Батюшка, узнав о блаженной, приезжал к ней из Лавры преподобного Сергия с ныне покойным архимандритом Николаем (Самсоновым), ключарем Троицкого Собора. Оба, имея болезни телесные, по промыслу Божию приехав к тете Наташе, получили по ее молитвам исцеление, после чего побывали у нее еще раз, поблагодарив матушку за помощь. Близким к старице людям отец Кирилл велел тогда называть тетю Наташу матушкой, сказав ей, чтобы та не противилась этому. До этого мать Наталия никогда не позволяла себя так именовать, всегда бранясь и ругаясь на тех, кто это делал. Поступала она так по своему смирению.
Она строго не разрешала работать в праздничные и воскресные дни. Даже когда людям приходилось принимать приехавших родственников, велела спешить в храм к службе, не заботясь об обеде и об угощениях. Благословляла по возможности чаще приступать к Святым Тайнам, с верой и страхом, уповая на милость Божию. Не любила, если священники ходили в мирской одежде, пренебрегая достоинством своего сана. Многих приходивших к ней она благословляла по пути заходить на чудотворный родник «трех братьев», брать из него воду и обливаться. Этот родник находится недалеко от Новосельского кладбища, где и похоронена блаженная Наталия. По преданию, на этом месте были убиты братья, после чего оттуда забили два источника, соединившиеся в один поток. Верующие, посещая могилу праведницы, заходят и на родник, связывая его с именем тети Наташи. Водой из этого источника она при жизни иногда исцеляла болящих.
За пять лет до своей кончины мать Наталия тяжело заболела. Было у нее воспаление легких или что-то иное, свалившее матушку на долгое время. Она лежала без движения, часто теряя сознание, и очень страдала. Близкие думали, что наступил конец ее земной жизни. Как-то женщина, ухаживавшая за старицей, сидела со скорбью у ее кровати, плача и думая, что тетя Наташа умирает. Вдруг тетя Наташа, очнувшись, сказала:
– Не скорби, я еще поживу, не оставлю вас, я когда захочу, тогда и помру.
Так и случилось – вскоре она совершенно поправилась.
Никто из верующих не знал, сколько тете Наташе лет, люди всегда помнили ее старушкой. Однажды к ней приехали тяжело больные, одержимые нечистыми духами. Направил их к блаженной архимандрит Николай из Лавры преподобного Сергия. При встрече болящих с подвижницей присутствовали несколько верующих женщин, одна из которых и записала все происшедшее в тот раз. Случилось это в 1973 году двадцатого февраля. Не успели больных ввести в дом, в котором жила старица, как один из них стал кричать и биться. Бесы ругали и хулили угодницу Божию, крича, что та их мучает уже сто тридцать семь лет. Называя блаженную огненным столпом от земли до неба, они говорили, что если бы не Матерь Божия и Архангел Михаил, то те бы растерзали ее на месте. Нечистые духи негодовали, что тетя Наташа «столько разжилась, мучает их здесь и будет мучить в будущей жизни». Подвижница сидела на лавке, как будто ничего не происходило, только иногда на расстоянии крестила больную и говорила спокойно:
– Кши, кши... Это про меня чтоль? – спрашивала она своих послушниц.
Против своей воли бесы вынуждены были признать свою немощь перед старицей. Понуждаемые молитвой блаженной они стали обличать современных верующих и открывать их грехи, показывая слабую веру и двоедушие христиан нашего времени.
Кончина тети Наташи была блаженной, как была блаженной и вся ее жизнь. До последнего дня не оставляла праведница своего подвига юродства.
Мать Наталию хоронили в ноябре 1975 года, на заговение Рождественского поста. Проводить подвижницу собрались очень многие знавшие ее при жизни. Все кладбище было переполнено людьми. Скончалась старица неожиданно, ничем не поболев, но этому предшествовали некоторые события.
За четыре дня до своей блаженной кончины тетя Наташа попросила женщину, ухаживавшую за ней, принести лапти и обуть ее.
– Ты далеко собираешься-то? – спросила та.
– Домой, – ответила кратко старица.
Через несколько дней случилось, что этой женщине пришлось решать очень трудную для себя задачу. В то время в другой деревне тяжело болела ее мать. До этого за ней смотрела другая ее дочь. Но вдруг та решила уехать и возложила обязанности по уходу за матерью на свою сестру. Женщина не знала, как поступить. Все осложнялось тем, что ей приходилось ухаживать еще и за вдовой, в доме которой жила тетя Наташа. Звали вдову Татьяна, она долгое время заботилась о матушке, но к тому времени заболела раком тяжелой степени и лежала, претерпевая сильные боли. Из сложившейся ситуации было два выхода: или женщина уезжает к своей матери, взяв с собой тетю Наташу и поручив уход за Татьяной другим, или привозит маму к себе и ухаживает уже за тремя. С первым вариантом Татьяна категорически не соглашалась, сказав, что без тети Наташи не сможет жить. Решили спросить об этом саму старицу. В этот день блаженная приняла более тридцати человек народа. Люди шли до самого вечера. Под конец дня она усадила рядом с собой свою хозяйку и спросила:
– Ну что, устала?
У той очень сильно болела голова, день был тяжелый и хлопотный. Тетя Наташа, взяв в свои руки ее голову, некоторое время подержала. Боль тут же утихла, сделалось легко и радостно. Женщина принялась варить щи на следующий день. Вдруг мать Наталия снова подозвала ее к себе. Тут произошло невиданное за все долгие годы совместной жизни со старицей. Тетя Наташа стала целовать руки, голову и щеки этой женщины. Послушницы были поражены, не зная, как объяснить происходящее, ведь все предшествующее время блаженная только ругала их, утешая редко и в самых скорбных обстоятельствах. Через некоторое время хозяйка тети Наташи спросила ее, как разрешить беспокоивший ее вопрос.
– Обо мне-то не заботься, заботься об себе, – ответила ей матушка.
– Ну, как же не заботься, у меня вся забота-то только о вас, да вот мать еще в нагрузку дали.
– Я-то уйду, – сказала тетя Наташа.
– Ну и иди с Богом, – не восприняв слова блаженной всерьез, ответила ей женщина, – я вас с тетей Таней провожу, сорок дён отслужу, тогда и меня с собой возьмите, я как здесь вам служила, так и там буду прислуживать.
– Нет... нас-то ты проводишь, а сама-то поживешь-поживешь да хлебанёшь, добре мне тебя жалко... помоги табе Господи, – ответила старица.
До последнего часа подвижница не оставляла своего подвига юродства. В этот вечер, после описанных событий, тетя Наташа не давала женщинам спать до половины третьего ночи, а под конец даже перевернула стол. Те, никак не подозревая, что слова праведницы были сказаны серьезно, с недовольством стали уговаривать блаженную успокоиться, пригрозили даже позвать сына Татьяны Николая.
– Ложитесь, спите, никого больше не потревожу, ничего больше не скажу... непробудным сном спите, без Николая уйду... – ответила старица.
Это были ее последние слова. Когда проснулись утром, матушка была уже мертва. Случилось это двадцать пятого ноября, в день памяти святителя Иоанна Милостливого. Через некоторое время почила и Татьяна, долгие годы ухаживавшая за блаженной. Тетя Наташа забрала свою послушницу, как и предсказала. Их могилы находятся рядом, в одной ограде на Новосельском кладбище, в том селе, где жила последнее время старица.
До 1975 года мать Наталия была настоящей духовной опорой для всех верующих Шацкого района. На протяжении тридцати лет старица окормляла людей со всей округи, утешая, исцеляя, вразумляя народ Божий, предсказывая будущее, предостерегая людей от греха и от опасностей.
Еще много людей в Шацком районе помнят блаженную Наталию, но лучше всех ее знала матушка Александра (хожалка матушки Наталии). В свое время (в 33 года) она очень тяжело болела, и тогда Наталия пришла к ним в дом и сказала: «Шура, я тебя для себя вылечу, и проживешь долго. Все твои подружки умрут, а ты всё жить будешь». И действительно, вылечила: святой водой и молитвами.
Потом уже к матушке Александре в Шаморгу приезжало много людей. Она всем говорила: «Вы поезжайте сейчас к матушке Наталии на могилку и расскажите ей про свои беды, как живой, потом возьмите песочек с ее могилки, дома положите его в стакан с водой и пейте, водичку всё время добавляйте. И будет вам по вере вашей, а я за вас помолюсь!»
Как сказала когда-то блаженная матушка Наталия приехавшим к ней с просьбой об исцелении людям: «Я вам помочь не могу, а обратитесь к Вере Ивановне, вот она поможет!» «А кто такая эта Вера Ивановна?» – спрашивают они у хожалки. «Да это вера ваша, как поверите, так и исцелитесь!»
По свидетельству очевидцев проводить подвижницу в последний путь собрались многие люди. Её похоронили на Новосельском кладбище.
Преувеличить ее подвиг трудно. Несмотря на то, что тетя Наташа, как звали ее все, всячески скрывала свою святость, юродствуя и навлекая на себя поношение, верующие округи до сих пор почитают ее, как столп веры и праведности.
