Православный ответ на критику почитания святых икон
Православный ответ на критику почитания святых икон
Протестанты называют икону идолом, а почитание икон – идолопоклонством. В своей критике православного иконопочитания они усматривают сходство с язычеством внешнее, а не в сути.
Для того чтобы понять, от чего предостерегает II заповедь, надо выяснить: что же такое идол и отличается ли он чем-либо от иконы? Даже при самом поверхностном анализе мы найдем ряд фундаментальных отличий и даже полярных противоречий между иконой и идолом. Что такое идолопоклонство? Нетрудно согласиться со следующим определением: идолопоклонство есть поклонение как богу кому-либо или чему-либо вместо истинного Бога с использованием культовых изображений любого рода.
Культовые изображения могут быть самыми разными по своему материалу и внешнему виду. Отступлением от Бога является не какие-либо формы, размеры, цвет, материал и т.д., а то, что это почитается вместо Бога или наравне с Богом. Чтобы обвинить православных в идолопоклонстве надо упрямо игнорировать два фундаментальных положения Православной Церкви: 1) мы поклоняемся Единому Богу, Творцу неба и земли, явленному нам в Троице; 2) мы не считаем иконы или какие-либо иные изделия рук человеческих богами или равными Богу. И тот, кто соглашается с предложенным выше определением идолопоклонства, не имеет права обвинять Православие в этом грехе.
Идол есть ложь (Иер. 51,17), вымысел человека (Деян. 17,29). В религиозных блужданиях язычников, которыми нередко заболевали и евреи, возникал ряд вымышленных мифических персонажей, обожествляемых языческими народами. Не вполне освободившись от языческих привычек, евреи потребовали вылить им золотого тельца, подобного быку Апису, которого они видели в Мемфисе. Почему же это была измена? "Они обратились сердцами своими к Египту... и принесли жертву идолу" (Деян. 7,39;41), – поясняет первомученик Стефан. Не Богу возносили они молитвы, но идолу, и ему была адресована жертва. Как с горечью замечает псалмопевец: "Променяли славу свою на изображение вола, ядущего траву. Забыли Бога, Спасителя своего, совершившего великое в Египте" (Пс. 105,20-21). Идолопоклонство для евреев было не просто сменой атрибутики поклонения Богу, это всегда было сменой самого объекта поклонения. Язычество обожествляло сами изделия, и идолы считались богами, а отнюдь не их образами. По свидетельству пророков, язычники говорили дереву: "Ты – мой отец" и камню: "Ты родил меня"... где же боги, которых ты сделал себе? (Иер. 2,27,28; Ис. 48,5; 44,9-20), народ Мой вопрошает свое дерево... они отступили от Бога своего (Ос. 4,12) и т.п. Если бы действительно идолы являлись для язычников лишь образами, то эти, как и многие другие, обличения и упреки пророков были бы беспочвенны. Они носили бы скорее клеветнический характер, чем обличительный. Сердцеведец Господь, зная помышления идолопоклонников, говорит, что те "вопрошают дерево", а не Бога пред деревом, как, например это делал Моисей пред ковчегом.
Православные, глядя на икону, не к ней обращаются, и не дерево и краски являются предметом нашего поклонения, а Личность, изображенная на иконе. Написание образа возникает от желания приблизиться к Первообразу. И наоборот, создание идола происходит не от стремления к Богу, а от Его забвения.
Что делает деревяшку идолом? Её обожествление. Оно отодвигает Самого Бога на второй план или полностью заменяет Его. Господь повелевает Моисею: "Сделай себе медного змея и выставь его на знамя, и если ужалит змей какого-либо человека, ужаленный, взглянув на него, останется жив" (Числ. 21,8). На этом примере мы видим изображение, служащее для спасения человека. И лишь когда евреи начали много спустя кланяться ему как божеству, называя его Нехуштаном, медный змей был истреблён благочестивым царем Езекием (4Цар. 18,4). Истреблён не потому, что был почитаем, а потому, что стал обожествляем. Следовательно, второй заповедью запрещено не всякое изображение, а только обоготворяемое, замещающее собой Бога, т.е. идол. Иное понимание второй заповеди делает Библию противоречивой.
Характер этого запрета связан с вопросом о едином истинном Боге. Это ограждение единобожия от всех возможных примесей и подмен. И, конечно же, православные абсолютно согласны с тем, что эти запреты предостерегают против идолопоклонства и являются этически вескими и реальными как в Ветхом, так и в Новом Заветах.
Однако протестанты в этот запрет включают слишком многое. Они говорят: всё Священное Писание Ветхого и Нового Заветов осуждает иконопочитание. Под этим общим названием ими понимаются все виды изображений.
Но действительно ли у евреев не было никаких изображений? Были, причём, изображения священные, носящие чисто религиозный характер. Господь сказал: "Не делай себе... изображения какого-либо гада, ползающего по земле" (Вт. 4,8). И Он же повелевает: "Сделай себе медного змея" (Числ. 21,8). Нельзя изображать животных, но в видении Иезекиилю был показан небесный храм, изобилующий резными изображениями херувимов с человеческими и львиными лицами (Иез. 41,17-18). Господь запрещает изображать птиц, но от Него же исходит повеление вылить херувимов с крыльями, сделать Херувимов на ковчеге (Исх. 25,8;22), на стенах скинии (26,1;31), во внутренней части храма (3Цар. 6,27), на дверях храма (25 ст.), на стенах храма (2Пар. 3,7), во Святая Святых и на завесе (10,14). Эти повеления указывают, прежде всего, на возможность изображать духовный тварный мир средствами искусства. Важно отметить, что для того, чтобы сделать все принадлежности скинии, в том числе и иконы херувимов, Бог исполнил мастера, Веселеила, Духом Своим (Исх. 31,1-11). Это было не просто украшение храма, а религиозные изображения, освященные Богом по Его же собственному повелению: "Возьми елея помазания и помажь скинию и всё, что в ней, и освяти её и все принадлежности её, и будет свята" (Исх. 40,9). Так религиозные изображения были учреждены для евреев Тем Самым Богом, Который запретил обожествлять что бы то ни было. Об этом же свидетельствует и их место в культе Израиля. Херувимы служили образом присутствия славы Господней, ковчег – образом присутствия Бога. Ссылаясь на Числ. 10,33-36 скажем больше – это был образ Самого Бога.
Никто из пророков не укоряет иудеев за священные изображения, бывшие в храме. Они запрещали делать изображения "других богов". Разве изображение Христа – это изображение идола? Если учесть, что к материалу, из которого сделаны иконы, мы, в отличие от язычников, относимся равнодушно, то для того, чтобы продолжать обвинять нас в идолопоклонстве, надо будет сказать, что мы не Тому, Кому надо кланяемся. Но такое не решится утверждать и самый недалёкий разум.
Надо научиться отличать священное от несвященного и нечистое от чистого (Лев. 10,10). И это касается всех аспектов богословия и жизни. Есть скиния Давида (Деян. 15,16) и скиния Молоха (7,43), чаша Господня и чаша бесовская, трапеза Господня и трапеза бесовская (1Кор. 10,21). Язычники обманываются, когда изображают Ваала, Астарту, Молоха, Артемиду, Перуна и др. Их не было. Заблуждаются также, когда обожествляют земных царей и народных героев. "Кроме меня нет Бога" (Ис. 44,6) – говорит Господь.
Надо смотреть глубже. В суть вещей, их цель. В Священном Писании посредством слова изображаются и Бог, и ангелы, человек, и добродетели и пороки, а так как всё говоримое о них истинно и имеет целью прославить имя Божие, то мы принимаем Писание всем сердцем и душой, ибо оно возвещает нам о великом промысле Божием и тайнах спасения человека. Не о том ли самом говорят и иконы, передавая смыслы иными символами? Принимая Библию, мы отвергаем писания еретиков, как содержащие ложь, несмотря на их внешнее сходство. Так должно рассуждать и о священных изображениях.
Протестанты укоряют православных в том, что, ссылаясь на факт Боговоплощения, они недооценивают запреты Ветхого Завета. Воплощение Господа ни в коей мере не сделало допустимым поклонение ложным богам или божеству. Вторая заповедь не отменена воплощением Сына Божия. Боговоплощение сделало неизобразимого Бога – изобразимым по Его человечеству. О возможности изображения Христа, ангелов и других духовных реалий нет смысла приводить доказательства. Все протестанты изображают Христа, Богоматерь и др. в своих журналах, книгах и плакатах. Странно то, что они при этом доказывают невозможность изображения Христа в каком бы то ни было виде.
Изображать Христа можно и нужно. Икона – это те же священные слова, облечённые в краски, наглядное изображение того, о чем проповедовали пророки и апостолы. Вопрос в том, допустимо ли использовать изображения при молитве, оказывать перед изображением знаки почтения? Приемлется ли Богом поклонение, совершаемое перед Его образом?
Свою полемику против иконопочитания протестанты строят на ошибочном предположении: идолопоклонство есть поклонение истинному Богу с использованием каких-либо изображений.
Во-первых, эта формулировка не подтверждается ни единым местом из Писания. Все места, приводимые ими, говорят о поклонении языческим богам.
Во-вторых, под это непродуманное определение подпадают все праведники Ветхого и Нового завета. Господу, Богу твоему, поклоняйся (Мф. 4,10), но в Библии есть много примеров почтительного поклонения тому, что не есть Бог во имя Самого Бога. Так Давид поёт: поклоняюсь пред святым храмом Твоим (Пс. 137,2). Поклонюсь святому храму Твоему (Пс. 5,8). Поднимаю руки к святому храму Твоему (Пс. 27,2). Пойдём к жилищу Его, поклонимся подножию ног Его (Пс. 131,7). Иисус Навин пал лицем своим пред ковчегом (Нав. 7,6). Апостол Павел ходил в Иерусалим для поклонения (Деян. 24,11) и молился в храме до исступления (22,17). Иаков... поклонился на верх жезла своего (Евр. 11,21). И что же, все они согрешали? Нет. Это было поклонение Всевышнему пред образом, говорящим о Нём! Как это верно выразил Соломон в своей молитве о храме: когда они (израильтяне) почувствуют бедствие в своём сердце и протянут свои руки к этому храму, Ты услышь с неба, с места Твоего обитания, и помилуй (3Цар. 8,38-39).
Протестанты споткнулись о слово "поклоняться". Смешением двух образов поклонения они бросают тень на святых Ветхого Завета, косвенно обвиняя их в идолопоклонстве. "Поклонение" как религиозное самопосвящение и упование надо отличать от "поклона" как физического выражения почтения. Иначе, чтобы запретить поклоны перед иконами, придётся признать, всех благочестивых иудеев идолопоклонниками.
Чем был ковчег для Израиля? Он был объектом поклонения истинному Богу, образом Бога, образом Его благодатного присутствия. "Когда поднимался ковчег в путь, Моисей говорил: восстань, Господи, и рассыплются враги Твои, и побегут от Лица Твоего ненавидящие Тебя! А когда останавливался ковчег, Он говорил: возвратись Господи, к тысячам и тьмам Израилевым" (Числ. 10,35-36). Размышляя по-протестантски, невозможно не обвинить Моисея в идолопоклонстве, ведь о ковчеге завета он говорит как о живой личности. А как отнестись к тому, что Давид скакал из всей силы пред Господом (2Цар. 6,14), т.е. пред ковчегом? Кроме того, пред ковчегом приносили всесожжения (3Цар. 3,15), воспевали (Пс. 137,1-2), кадили (Исх. 40, 26-27), возжигали лампады (37,17;23). Не лишним будет заметить, что на ковчеге были два золотых херувима чеканной работы. Ковчег отделялся завесою, на которой также были вышиты херувимы (2Пар. 3,14). Жертвенник стоял перед этой завесою (Исх. 40,5). Таким образом, курения возносились в присутствии священных изображений. Внешне израильтяне – те же язычники. Но если присмотреться, то нетрудно убедиться, что совершение всех этих религиозных действий с непосредственным участием материальных предметов вовсе не мешало им истинно поклоняться Творцу, напротив, этому способствовало. Так и каждение перед иконами адресовано не самим иконам, а тем, чьи образы они нам являют.
Протестанты возражают, что творить вышеописанные изображения повелел Сам Бог, а иконы не санкционированы Им непосредственно, потому не имеют прав на существование. Но, во-первых, в Новом Завете нет санкции ни на какие религиозные изображения, но протестанты их широко используют. Во-вторых, Бог повелел сотворить эти образы не без причины и цели, а, прежде всего, для установления правильного образа богопоклонения. Следовательно, Он санкционировал не просто перечень позволительных изображений, а пользу их употребления. В-третьих, вышеозначенное поклонение не предписано Ветхим Заветом, однако Писание неоднократно свидетельствует об этом как о проявлении благочестия.
VII Вселенской Собор определил, что священные изображения должны быть везде – дабы чаще человек вспоминал о Спасителе и чаще молитвенно призывал Его. Икона провоцирует рождение молитвы в душе верующего, и чем больше будет изображений, пробуждающих нашу молитву, тем лучше.
Зачем в Ветхом Завете при молитве обращались к Иерусалиму и храму? (3Цар. 8,48; Дан. 6,10). Моление пред образом обращено к Первообразу и приемлется Им. Именно это движение души, направленное к Богу, делает изображение – иконой. Потому и воздавалось ковчегу Завета почтительное поклонение, что его присутствие устремляло сердце к Богу и порождало молитву. Так и икона служит нам для рождения тех же чувств.
Никто не станет отрицать, что, даже глядя на звёзды или красоты природы, можно славить Сотворившего. Как многочисленны Твои дела, Господи! Всё сделал Ты премудро! (Пс. 103,24). Значит, можно глядя на земное, воспевать Небесное! И этот зримый путеводитель к Незримому Богу становится "мерзостью пред лицем Божиим" только тогда, когда люди поклоняются звёздам и стихиям вместо Бога, сотворившего их.
Итак, мы подошли к главному вопросу иконопочитания: принимается ли поклонение пред образом Самим Первообразом т.е. есть ли связь между ними? Мать, целующая фотографию любимого сына не вызывает у протестантов отвращения. Ведь не фотобумаге она изливает чувства, а сыну. И традиционная православная формула о мысленном восхождении от образа к Первообразу в данном случае понятна и принимается протестантами безоговорочно.
Что объединяет портрет с тем, кто на нём изображен? Одна и та же личность. Глядя на портрет, мы говорим: "Это Иван Иванович" и, глядя на самого Ивана Ивановича, говорим так же. Их вовсе не объединяют форма, вещество, цвет, объём, вес или даже внешние данные. Их объединяет тождество личности. У них одно имя. А имя – это указатель не естества, а личности.
Библия – это также совокупность образов, преподанных нам словами. И протестанты достаточно благоразумны, чтобы не заворачивать пирожки в страницы из Библии. В данном случае они признают связь образов с первообразами, хотя если даже на Библию (книгу) посмотреть так, как протестанты смотрят на икону, то и это не более чем обычная бумага и краски. Да, икона писана символами, и протестантам непонятна, но ведь и Библия писана так же. И если она написана символами, нам непонятными (на непонятном нам языке), то от этого она не перестает быть Словом Божиим. Так и икона есть образ Бога, независимо от того, все ли это понимают.
Если кто-либо из протестантов станет обижаться на то, что некто презрительно плюнул на его фотографию, то нарушит собственную убеждённость в абсолютной раздельности образа с первообразом, ведь оскорбление нанесено бумаге, краскам, но никак не тому, кто на ней изображён. А то, что попутно плюющий произносил ваше имя, так это тоже к вам не относится, он ведь не на вас плюнул!
Протестанты считают, что православные боготворят иконы, служат иконам акафисты и молебны, поклоняются иконам. Мы не боготворим иконы, а поэтому не им служим акафисты и молебны и не им поклоняемся, а Богу. Определение: "служение и поклонение иконам" предполагает собой полное отсутствие связи образа с первообразом.
А если протестанты правы и её действительно нет, то и поклонение ковчегу Завета не более чем поклонение ящику и вышеперечисленные ляпсусы об оскорблении образа – нормальны. Однако Слово Божие говорит обратное. Бог не чуждается Своих образов. Он действует и даже чудотворит через рукотворные предметы, символизирующие Его Самого.
Древние, взирая на прообраз попрания сатаны (медный змей), спасались от смерти, а мы, молитвенно взирая на образ Поправшего – идолопоклонники?! Нелогично. По поводу медного змея протестанты возражают, что Бог тогда действовал через образ потому, что у израильтян была слабая вера в невидимое. Но тогда придётся признать и Моисея маловерным. Это ему сказал Бог: Я буду открываться тебе и говорить с тобою... посреди двух херувимов (Исх. 25,22), то есть тоже через видимый образ. Получается, что у любого протестанта вера в невидимое сильнее веры Моисея и Давида!
О чудесах от ковчега знает каждый, кто читал Ветхий Завет. Вспомним хотя бы о падении идолов в храме Дагона (1Цар. 5,1-12) или переход через Иордан, как некогда через Красное море (Нав. 3,5), обнесение ковчега вокруг Иерихона (Нав. 6,5-7) и так далее. А сколько чудес и исцелений от икон знает христианская история, начиная с первых веков и до наших дней. Но для протестантов чудеса от икон – это "печальное заблуждение". Почему протестантам, словно атеистам, нужно доказывать, что Церковью не "приписывалось совершение чудес и исцелений" от икон, а они действительно случаются на самом деле?
Благоговейное отношение к образу Христа мы видим и у самих протестантов. Баптисты, почитая в обряде хлебопреломления хлеб и вино – символами, или иначе: образами, знаками, Тела и Крови Христа, весьма трепетно относятся к этим символам. Хлебом не крошат и, вкушая с вином, мысленно возносятся на Голгофу или тайную вечерю. Так, рукотворный образ Христа возводит баптиста к Первообразу. Почему же другого рода рукотворенные образы вызывают у баптистов прямо противоположные чувства? Не должно ли им пред образом Христа благоговеть так же, как перед образом Его искупительной жертвы? Почему образ Тела и Крови свят, а образ Самого Христа – идол?
Поклонение, даже жест, пред образом настолько связано с поклонением Первообразу, что в эпоху иконоборчества христиане жертвовали жизнью, отказываясь от попирания икон. И иная сторона: для христианина лучше отдать тело на муки, чем поклониться образу ложного бога. Не древесина и отделка так неприемлемы (или любимы) были для мучеников, а те первообразы, которые за ними скрывались. Образы ложных богов есть принадлежность отца лжи (Ин. 8,44). Образ истинного Бога (1Ин. 5,20) есть принадлежность Истины.
Мы не обвиняем баптистов в том, что они, где это необходимо, изображают Христа и во время Его земного уничижения, и в небесной славе. Странно только при этом слышать от них, что это "невозможно" и "неразумно". Конечно, изобразить Христа во славе, Который обитает в неприступном свете (1Тим. 6,16), фотографически невозможно, но ведь и такой задачи перед собой никто не ставит. А образ Христа воскресшего рисуют и баптистские художники.
Православная икона имеет своей целью изображение личности, а не внешних данных. Поэтому нам представляются нелепыми обвинения в том, что изображение на иконе несхоже с прототипом. Икона не силится отобразить ни внешность Спасителя, ни, тем более, Его Божество. Православная каноническая икона весь акцент ставит на Личности, Которую и являет и проповедует. Той Личности, Которая узнаваема, ибо описана в Библии. И если уж ставить вопрос о реальности образа в иконе, то ответ будет: да, образ, изображённый на канонической иконе, правдив потому, что соответствует тому образу Спасителя, который преподан (изображён) апостолами через Писание.
Протестантские журналы и плакаты тяготеют к чувственному, фотографическому изображению. Та же разница в иконографии православной и католической. Последняя также увлекается чувственностью и прикрасами. Часто протестанты, не будучи в состоянии отличить православную икону от католической, обрушиваются с критикой на православную, подразумевая католическую.
Говоря о возможности или невозможности изображения Христа, нужно заметить, что тайна Боговоплощения непостижима. А потому непередаваема ни словом, ни красками. То, что отчасти можно было описать словами – описали апостолы, и то, что отчасти описуемо красками – пишется на иконах. А посему, отрицающему частичную изобразимость Боговоплощения красками (а икона Богоматери с предвечным Младенцем на руках выражает именно этот догмат), надлежит отрицать и словесное описание великой благочестия тайны (1Тим. 3,16), ибо и слово изображает её также весьма образно и поверхностно.
Православная молитва перед образом – это молитва, обращенная к первообразу. Икона не развлекает глаз во время молитвы. Наоборот, она помогает духовному сосредоточению тем, что блокирует собою поток многообразных внешних зрительных ощущений. Поэтому православным не нужно жмурить глаза во время молитвы как это практикуют баптисты. Зримый образ уничтожает воображения, фантазии, которые также мешают трезвенной молитве. Бесстрастность православной иконы призвана подчеркнуть духовную глубину и чистоту изображаемой личности. Она создаёт то молитвенное настроение, которое обращает наши внутренние очи к небу. Предстоя пред иконой Спасителя, православный молитвенник духом предстоит пред Самим Господом. Образ не мешает молитве, а собирает её, возводя дух и разум не к изображению, а к Изображённому.
Икона, как и слово, является одним из средств познания Бога, одним из путей восхождения к Нему. Поэтому православный церковный образ (икона) не ограничивается только иллюстративной функцией, а служит и для молитвенного поклонения и общения с Первообразом. Мы возводим ум свой к личности, а не к её изображению. Пишешь ли ты икону для напоминания о невидимом и невообразимом Боге – ты не творишь себе кумира. Воображаешь ли себе Бога и думаешь, что Он похож на твое воображение, ты ставишь себе кумир, – таков смысл ветхозаветного запрещения.
Биробиджанская епархия.
