Собор Оптинских Старцев. Книга 13. Прп. Нектарий

В смиреньи величавом он идёт,
Благословляя плачущий народ.
Стань перед ним, как прежде, на колени.
Он – старый, слабый – бережно понёс
Всё наше бремя и грехов, и слёз
По этим стёртым оптинским ступеням.
Он нёс их в келью, дальше нёс в тюрьму,
И дальше нёс – в неславное изгнанье,
У злого мужика на послушаньи.
И умер у него – в чужом дому.
                                                      Надежда Павлович

Последним соборно избранным Оптинским старцем был преподобный Нектарий, ученик скитоначальника преподобного Анатолия (Зерцалова) и преподобного старца Амвросия. Он нёс крест старческого служения в годы тяжёлых испытаний для Русской Православной Церкви, для всей России. Пятьдесят лет Старец Нектарий провёл в Скиту Оптиной Пустыни, из них двадцать – в затворе. Он восходил по духовной лестнице от затвора к общественному служению и был достойным продолжателем Оптинского старчества. Наделённый Богом великим даром пророчества и прозорливости, он задолго до революции и гражданской войны видел грядущие беды и скорби людей. Старец Нектарий молился за всю Россию, утешал людей, укреплял их в вере. В годы тяжёлых искушений преподобный Нектарий брал на себя бремя людских грехов. Он разделил участь многих своих верующих соотечественников: был гоним, сослан, почил в изгнании.

Преподобный Нектарий (в миру Николай Васильевич Тихонов) родился в 1853 году в городе Ельце Орловской губернии в бедной семье Василия и Елены Тихоновых. Отец его был рабочим на мельнице и умер, когда сыну было всего семь лет. Перед кончиной он благословил сына иконой Святителя Николая, поручая его попечительству своё чадо. С этой иконой Старец не расставался всю жизнь.
Позднее преподобный Нектарий рассказы о своём детстве часто начинал словами: «Было это в младенчестве моём, когда жил я с маменькой. Двое нас было на белом свете, да ещё кот жил с нами. Мы низкого были звания и притом бедные. Кому нужны такие?» С матерью у Николая были самые теплые и сердечные отношения. Она больше действовала кротостью и умела тронуть его сердце.
Отрок рос кротким, тихим, был умным и любознательным, но из-за крайней нужды учиться ему пришлось не в городской, а в сельской церковно-приходской школе. Там научился он читать, писать и считать, изучал Закон Божий.
Но и мать его умерла рано. Остался мальчик круглым сиротой. С 11 лет он стал работать в лавке богатого купца. Был Николай трудолюбив и к 17 годам дослужился до младшего приказчика. В свободное время юноша очень любил ходить в храм и читать церковные книги. Его отличали кротость, скромность, душевная чистота.
Когда юноше исполнилось двадцать лет, старший приказчик задумал женить его на своей дочери. В то время в Ельце жила почти столетняя схимница, старица Феоктиста, духовная дочь святителя Тихона Задонского. И у горожан был благочестивый обычай советоваться с ней во всех важных делах. Хозяин отправил к ней юношу за благословением на брак. А схимница благословила его пойти в Оптину Пустынь к старцу Илариону. Перекрестила его и дала на дорогу чай. Хозяин отпустил юношу в Оптину, и Николай отправился в путь.
В 1873 году пришел он в Оптину пустынь, неся в котомке за спиной одно лишь Евангелие. Дело было весной. Вокруг монастыря – красота несказанная. Луга – в первых цветах, и среди них течёт серебристая Жиздра. За рекой виднеются белые монастырские стены и башни. А вокруг – сады и огромный мачтовый сосновый бор. Много лет спустя старец Нектарий так вспоминал о своём первом впечатлении от Оптиной: «Какая красота здесь! Солнышко с самой зари, и какие цветы, словно в раю». Как пришёл в Оптину, сразу отправился в Скит. Дорога от монастыря шла среди вековых сосен. Со скитских врат на него строго смотрели лики древних подвижников благочестия. Скит представлял собой просторный сад с приютившимися возле ограды белыми домиками келий. В центре – Иоанно-Предтеченский храм, вокруг цветы. Обычай разводить цветы в скиту завёл ещё старец Макарий, утешая братию их красотой. Направо и налево от входа – два почти одинаковых домика, у каждого по два крыльца, с внутренней и внешней стороны Скита. В одном из них жил старец Амвросий.
Здесь, в Оптиной, Промыслом Божиим, будущий старец обрёл свое истинное назначение. «Ибо во власти Господа, а не во власти идущего давать направление стопам своим» (Иер. 10, 23). Сначала юноша пошёл к скитоначальнику старцу Илариону, он рассказал старцу о матушке Феоктисте и попросил решения своей судьбы. Отец Иларион внимательно выслушал юношу и отправил его к преподобному Амвросию.
Уже старцем, вспоминая об отце Иларионе, батюшка Нектарий писал: «Я ему всем обязан. Он меня принял в Скит пятьдесят лет назад, когда я пришёл, не имея, где главу приклонить. Круглый сирота, совсем нищий, а братия тогда вся была – много образованных. И вот я был самым что ни на есть последним».
В то время к великому старцу Амвросию приходило так много людей, что дожидаться приёма приходилось неделями. Но Николая он принял сразу и говорил с ним два часа. О чём была их беседа, преподобный Нектарий никому не открывал, но после неё навсегда остался в скиту. Стал он духовным сыном преподобного Анатолия (Зерцалова), а на совет ходил к преподобному старцу Амвросию.
С 1874 года по 1894 год, то есть, в течение двадцати лет, до самой кончины старца Анатолия (Зерцалова), Николай был его духовным сыном. Позднее он говорил о своём духовном отце так: «Я к нему двадцать лет относился и был самым последним сыном и учеником, о чём и сейчас плачу. К старцу же Амвросию я обращался в редких и исключительных случаях. При всём этом я питал к нему великую любовь и веру. Бывало, придёшь к нему, и он после нескольких слов моих обнаружит всю мою сердечную глубину, разрешит все недоумения, умиротворит и утешит. Попечительность и любовь ко мне, недостойному, со стороны старцев нередко изумляли меня, ибо я сознавал, что их недостоин. На мой вопрос об этом духовный отец мой, иеромонах Анатолий, отвечал, что причина сему – моя вера и любовь к старцу, и что если он относится к другим не с такой любовью, как ко мне, то это происходит от недостатка в них веры и любви, как человек относится к старцу, так точно и старец относится к нему».
В годы первых послушаний юноша не раз ощущал проявление любви старца и его благодатной помощи. Так, года через два по поступлении Николая в Скит, вышло распоряжение властей о высылке из обители всех послушников, подлежащих воинскому призыву. «И мне, – рассказывал отец Нектарий, – вместе с другими объявили о высылке из Скита. Но, к счастью моему, по святым молитвам старца Амвросия, эта опасность миновала» Пришёл Николай к Батюшке благодарить за молитвенную помощь, а тот отвечает: «Если будешь жить по-монашески, то и на будущее время никто тебя не потревожит». Так и случилось.
Отец Нектарий всегда очень высоко ставил старческое руководство. Когда его как-то раз спросили, не возмущался ли он против своих учителей, он отвечал: «Нет! Мне это и в голову не приходило. Только раз провинился я в чём-то, и послали меня к старцу Амвросию на вразумление. А у того палочка была. Как провинишься, он и побьёт (не так, как я вас!). А я, конечно, не хочу, чтобы меня били. Как увидел, что Старец за палочку берётся, я бежать, а потом прощения просил».
Молодого послушника старцы вели истинно монашеским путём. Отец Амвросий и отец Анатолий, провидя в юноше своего достойного преемника, прикрывая свою святую любовь к нему полуюродством и шутками, обучали юного послушника высшей и спасительной добродетели – смирению.
По воспоминаниям тех, кто знал отца Нектария в годы его юности, он был очень красив. И старец Амвросий для смирения называл его «губошлеп». Юный послушник всегда с любовью и смирением принимал укоризны своего Старца. Так, братия Скита часто получала посылки от родственников с «утешениями» – печеньем, вареньем, чаем. Николаю некому было присылать эти «утешения», и сами великие старцы потчевали его, но при этом смиряли. Придёт он к старцу Амвросию, просит сладостей к чаю, а тот ему строго: «Как, ты уже всё съел? Ах ты, губошлеп!»
Или, случалось, придёт юный послушник к батюшке Амвросию, а тот скажет: «Ты чего без дела ходишь? Сидел бы в своей келье да молился!» Больно станет Николаю, идёт к духовному отцу своему батюшке Анатолию. А он: «Ты чего без дела шатаешься? Празднословить пришёл?» Уйдёт Николай в свою келью, упадёт перед образом Спасителя и всю ночь плачет: «Господи! Какой же я великий грешник, если и старцы меня не принимают!»
Уроки старцев не прошли даром. И в начале своего пребывания в Скиту, и будучи уже опытным духовным наставником, преподобный Нектарий со смирением говорил о себе: "Я в новоначалии, я учусь... Я наистарейший в обители летами, а наименьший по добродетели". И еще: "Я мравий, ползаю по земле и вижу все выбоины и ямы, а братия очень высоко, до облаков подымается". Любимая поговорка его была: "Всюду нужно терпение и смирение".
Впоследствии отец Нектарий и своих духовных детей особенно приучал к терпению и смирению. Воспитывая терпение у духовных чад своих, заставлял ждать приёма часами, а порой и днями.
Первым послушанием его в Оптиной было ухаживать за цветами. Порой ему приходилось выходить из Скита в монастырь и под большие праздники вместе с шамординскими монахинями плести венки на иконы. При этом, как потом вспоминали сёстры, молодой послушник часто краснел и старался не поднимать на них глаза. Ревностный ученик великих старцев «хранил зрение», чтобы достигнуть евангельской чистоты.
Вскоре его назначили на пономарское послушание, прислуживать священнику в алтаре. У преподобного Нектария была келья, выходившая дверью в церковь, в ней он прожил двадцать лет, не разговаривая ни с кем из монахов: только сходит к старцу или духовнику и обратно. Сам он любил повторять, что для монаха есть только два выхода из кельи – в храм да в могилу.
По ночам постоянно виднелся у него свет, послушник читал или молился. А утром должен был первым, до прихода братии прийти в храм, подготовить алтарь к богослужению. Утреня в Скиту начиналась около часа ночи и продолжалась до половины четвёртого утра. Нелегко было мирскому юноше привыкать к строгому уставу святой обители. Простояв на молитве ночь, он приходил в храм полусонный. Случалось, опаздывал в церковь и ходил с заспанными глазами. Братия жаловались на него старцу Амвросию, на что он отвечал: «Подождите, Николка проспится, всем пригодится». Так преподобный Амвросий предсказывал его будущее старческое служение.
Под руководством своих великих наставников преподобный Нектарий быстро возрастал духовно. 14 марта 1887 года он был пострижен в мантию. При монашеском постриге ему было дано имя Нектарий в честь преподобного Нектария Киево-Печерского. Принятие ангельского чина стало для инока великой радостью. Будучи старцем, он вспоминал: «Целый год после этого я словно крылышки за плечами чувствовал».
Получив мантию, отец Нектарий почти перестал покидать свою келью, не говоря уже об ограде Скита. Несколько лет даже окна его кельи были закрыты синей бумагой. В своём полузатворе отец Нектарий неустанно молился и пребывал в постоянном покаянии. Об этих годах иноческого подвига уже в старости он говорил: «Сидел я в своей келье и каялся, а потом ещё тридцать лет отмаливал свои грехи».

По благословению старцев, в затворе отец Нектарий читал духовные книги. В те годы в Оптиной была большая библиотека, в которой насчитывалось более тридцати тысяч книг. Он познакомился с творениями святых отцов: аввы Дорофея, преподобных Иоанна Лествичника, Исаака Сирина, Симеона Нового Богослова, Макария Великого, святителей Тихона Задонского и Димитрия Ростовского.
Через десять лет пребывания в затворе духовные отцы благословили его читать светских авторов и изучать светские науки, видимо, с целью приобрести те познания, которые могли ему помочь приводить к спасению мятущиеся души ищущей интеллигенции. Он читал Данте и Шекспира, Пушкина, Гоголя, Достоевского.
Занимался географией, математикой, изучал иностранные языки, латынь. В единственный час отдыха, после обеда, он читал Пушкина или народные сказки. Мог прочитать наизусть Пушкина и Державина. Как-то сказал: «Многие говорят, что не надо читать стихи, а вот батюшка Амвросий любил стихи, особенно басни Крылова». И до последних дней своей жизни Старец просил привозить ему книги, интересовался направлениями современного искусства, расспрашивал о постановке образования в новое время. Окончив лишь сельскую церковно-приходскую школу, он мог легко общаться с писателями, учёными.
Одна духовная дочь отца Нектария говорила подруге в его приёмной: «Не знаю, может быть, образование вообще не нужно, и от него только вред. Как его совместить с православием?» Старец, выходя из своей кельи, возразил: « Ко мне однажды пришёл человек, который никак не мог поверить в то, что был потоп. Тогда я рассказал ему, что на самых высоких горах в песках находятся раковины и другие остатки морского дна, и как геология свидетельствует о потопе. И он уразумел. Видишь, как нужна иногда учёность».
Старец говорил, что Бог не только разрешает, но и требует, чтобы человек возрастал в познании. Пример тому и Божественное творчество, где нет остановки, всё движется, и ангелы не пребывают в одном чине, но восходят со ступени на ступень, получая новые откровения. Человек должен учиться и идти к новым и новым познаниям.
Однажды пришли к Батюшке семинаристы со своими преподавателями и попросили сказать слово на пользу. И Старец посоветовал им жить и учиться так, чтобы учёность не мешала благочестию, а благочестие – учёности. При этом отец Нектарий уточнил, что науки приближают человека к истинному знанию, но глубина его не поддаётся разуму человека. Он советовал читать святоотеческую литературу, жития святых, но прежде всего, учил пристальному и внимательному чтению Священного Писания. Не раз повторял, что не может быть ничего в мире выше истин Божественного Писания: «Все стихи в мире не стоят строчки Божественного Писания».
Живопись, к которой старец Нектарий имел способность, была ему особенно близка. У академика Болотова, принявшего монашество, он учился живописи и до последних дней своей жизни следил за ней, интересовался новейшими течениями в искусстве и делал эскизы икон. Например, эскиз Благовещения он сделал в последний год своей жизни в Оптиной.
"Теперь живописное искусство в упадке, – говорил он, – Раньше художник готовился к написанию картины – и внутренне, и внешне. Прежде чем сесть за работу, он приготавливал всё необходимое: холст, краски, кисти и так далее, а картину писал не несколько дней, а годы, иногда всю жизнь, как, например, художник Иванов свое "Явление Христа народу". И тогда создавались великие произведения. А сейчас художники пишут второпях, не продумав, не прочувствовав... Например, когда пишешь духовную картину, нужно, чтобы свет не на Ангела падал, а из него струился".
Старцу очень хотелось, чтобы была создана картина Рождества Христова. "Нужно, чтобы мир вспоминал об этом величайшем событии, ведь оно произошло только один раз в истории! ... Пастухи в коротких, изодранных по краям одеждах стоят лицом к свету, спиной к зрителю. А свет не белый, а слегка золотистый, без всяких теней и не лучами или снопами, а сплошь, только в самом дальнем краю картины слегка сумрак, чтобы напомнить, что это ночь. Свет весь из ангельских очертаний, нежных, едва уловимых, и чтобы ясно было, что это красота не земная – небесная, чтобы не человеческое это было!" – прибавил батюшка с особой силой. А в другом случае старец сказал одной девушке: "Почему пастухи удостоились в эту ночь увидеть ангелов? – Потому, что они бодрствовали".
Однажды старцу показали икону Преображения Господня, где яркость Фаворского света достигалась контрастом с черными узловатыми деревьями на переднем плане. Старец велел их стереть, объясняя, что где Фаворский свет, там нет места никакой черноте... Когда загорается этот свет, каждая трещинка начинает светиться.
19 января 1894 года отец Нектарий был посвящен в иеродиакона, а ещё через четыре года был рукоположен Калужским архиереем Макарием в иеромонаха. Было ему тогда тридцать четыре года. О своём рукоположении отец Нектарий рассказывал следующее:
"Когда владыка Макарий посвящал меня в иеромонахи, то, прозревая мое духовное неустройство, после рукоположения он сказал мне краткое и сильное слово. И это слово было настолько сильно, что я до сих пор его помню, – сколько же уже лет прошло, – и до конца дней моих не забуду. И много ли сказал мне? Он подозвал к себе в алтарь и говорит: "Нектарий, когда ты будешь скорбен и уныл, и когда найдет на тебя тяжкое искушение, ты тверди только одно: "Господи! Пощади, спаси и помилуй меня раба Твоего". Только всего и сказал мне владыка! Но этот совет спасал меня много раз и доселе спасает, ибо был сказан с властью".
От какой именно беды спасло его это слово, осталось неизвестным, но о нескольких искушениях своих старец однажды рассказал. Одно было в первые годы его послушничества. В молодости у него был прекрасный голос, а музыкальный слух сохранился и до старости. В первые годы своей жизни в Оптиной он пел в скитской церкви на правом клиросе и даже должен был петь "Разбойника благоразумного". Но в скиту был обычай: раз в год, в Великий пост, в скит приходил монастырский регент и отбирал лучшие голоса для монастырского хора. Брату Николаю тоже грозил переход из скита в монастырь, а этого ему не хотелось. Но и петь "Разбойника" было утешительно и лестно. И все же он в присутствии регента стал немилосердно фальшивить – настолько, что его перевели на левый клирос, и, конечно, больше вопрос о его переводе не поднимался.
Другое искушение постигло его, когда он, будучи иеромонахом, стал полузатворником и много читал. И вот, почерпнув из книг широту и многообразие мира, он страстно захотел путешествовать, чтобы своими глазами увидеть то, о чём читал. В это время в Оптину пришло предписание из Святейшего Синода отрекомендовать одного из иеромонахов во флот на корабль, назначенный в кругосветное плавание. Отец архимандрит предложил это назначение иеромонаху Нектарию. Тот так обрадовался и взволновался, что, придя от архимандрита, стал собирать вещи, забыв впервые о том, что в Оптиной ничего не делается без старческого благословения. Только через некоторое время он опомнился и пошел за благословением к старцу Иосифу. Но тот не благословил его на это путешествие, и отец Нектарий смирился.
Уже в эти годы отец Нектарий исцелял больных, обладал даром прозорливости, чудотворения и рассуждения. Но по своему смирению эти высокие духовные дарования он скрывал под внешним юродством. На юродство он имел благословение старцев. Оптинские старцы часто прикрывали своё духовное величие юродством – шутками, чудачеством, неожиданными резкостями или непривычной простотой в обращении со знатными и заносчивыми посетителями.
Переход из уединённой кельи к общественному служению дался отцу Нектарию нелегко. В 1913 году по настоянию отца Венедикта, Боровского настоятеля и благочинного монастырей, оптинская братия собралась, чтобы избрать нового старца. Сначала старчество предложили архимандриту Агапиту, жившему в Оптиной на покое. Это был человек обширных познаний и высокого духа, автор прекрасного жизнеописания старца Амвросия, который решительно уклонялся от архиерейства, не раз ему предлагаемого. От старчества он тоже наотрез отказался.
Когда братия стала просить отца Агапита указать на достойного кандидата, он назвал отца Нектария. Тот же по своему смирению даже не присутствовал на собрании. Братия заочно избрала отца Нектария в старцы и послала за ним отца Аверкия. Тот приходит и говорит: "Батюшка, вас просят на собрание". А отец Нектарий отказывается: "Они и без меня выберут кого надо". "Отец архимандрит послал меня за вами и просит вас прийти", – настаивал отец Аверкий. Тогда отец Нектарий покорно надел рясу и как был – одна нога в туфле, другая в валенке – пошел на собрание. "Батюшка, вас избрали духовником нашей обители и старцем", – встречают его. "Нет, отцы и братия! Я скудоумен и такой тяготы понести не смогу", – возражает отец Нектарий. Но архимандрит говорит ему решительно: "Отец Нектарий, прими послушание". И тогда он подчинился. Только по послушанию он согласился принять на себя старчество.
Позднее духовная дочь отца Нектария вспоминала: «Когда батюшку избрали старцем, он три дня отказывался, плача. Уже на хуторе В. П. батюшка сказал мне: «Я уже тогда, когда избирали меня, предвидел и разгром Оптиной, и тюрьму, и высылку, и все мои теперешние страдания – и не хотел брать этого всего...» Он часто говорил: "Как могу я быть наследником прежних старцев? Я слаб и немощен. У них благодать была целыми караваями, а у меня – ломтик". Про старца Амвросия говорил: "Это был небесный человек или земной ангел, а я едва лишь поддерживаю славу старчества".
Внешне старец был невысокого роста, согбенный, с округлым лицом и небольшой клинообразной бородкой. Лицо его как бы не имело возраста – то древнее, суровое, то молодое до живости и выразительности мысли, то детское по чистоте и покою. Ходил он лёгкой, скользящей походкой, как бы едва касаясь земли. Лишь перед самой смертью он передвигался с трудом, ноги распухли как брёвна, сочились сукровицей – это сказалось многолетнее стояние на молитве.
В первое время после избрания старцем отец Нектарий усилил юродство. Приобрёл музыкальный ящик и граммофон с духовными пластиками, но скитское начальство запретило ему их заводить; играл игрушками. Была у него птичка-свисток, и он заставлял в неё дуть взрослых людей, которые приходили к нему с пустыми горестями. Был волчок, который он давал запускать своим посетителям. Были детские книги, которые он раздавал читать взрослым людям.
Преподобный отец Нектарий был, возможно, самым «сокровенным» из оптинских старцев. Ведь что видели случайные посетители, что оставалось в памяти о внешнем? Игрушечки: крошечные автомобили, самолетики и поезда, подаренные ему кем-то когда-то, цветные кофточки, надетые поверх подрясника, странные обувные «пары» – башмак на одной ноге, валенок – на другой. Молодых братиев же смущали его музыкальные ящики и граммофон, пластинки с духовными песнопениями... Одним словом, «странным» и уж очень непредсказуемым был этот батюшка. А в странностях его был глубокий смысл.
В юродстве Старца часто содержались пророчества, смысл которых открывался часто лишь по прошествии времени. Например, люди недоумевали и смеялись над тем, как старец Нектарий внезапно зажигал электрический фонарик и с самым серьезным видом ходил с ним по своей келье, осматривая все углы и шкафы... А после 1917 года вспомнили это "чудачество" совсем иначе: именно так, во тьме, при свете фонариков, большевики обыскивали кельи монахов, в том числе и комнату старца Нектария. За полгода до революции Старец стал ходить с красным бантом на груди – так он предсказывал наступающие события. Или насобирает всякого хлама, сложит в шкафчик и всем показывает: «Это мой музей». И действительно, после закрытия Оптиной в скиту был музей.
Однажды старец Варсонофий, будучи ещё послушником, проходил мимо домика отца Нектария. А он стоит на своём крылечке и говорит: «Жить тебе осталось ровно двадцать лет». Это пророчество впоследствии исполнилось в точности.
Часто вместо ответа отец Нектарий расставлял перед посетителями кукол и разыгрывал маленький спектакль. Куклы, персонажи спектакля, давали ответы на вопросы своими репликами. Некоторых это смущало и казалось детской игрой старого человека. Случалось, ошибались на счёт отца Нектария и опытные священники.
Так, однажды владыка Феофан Калужский, посетивший Оптину, с изумлением наблюдая за тем, как старец одну за другой стал своих куколок «сажать в тюрьму», «побивать» и выговаривать им что-то невнятное, отнёс все это к возрастной немощи. Смысл же всех этих таинственных манипуляций прояснился для него намного позднее, когда большевики заключили его в тюрьму, подвергли унижениям, а после ссылке, где владыка очень страдал от хозяина – владельца дома. Слова, сказанные старцем и показавшиеся тогда невразумительными, относились к тому, что ожидало епископа в будущем. Он вспоминал: «Грешен я перед Богом и перед Старцем. Всё, что он мне показывал тогда, было про меня...».
Протоиерей Василий Шустин рассказывал, как Батюшка, не читая, разбирал письма:
«В один из моих приездов в Оптину пустынь я видел, как отец Нектарий читал запечатанные письма. Он вышел ко мне с полученными письмами, которых было штук пятьдесят, и, не распечатывая, стал их разбирать. Одни он откладывал со словами: "Сюда надо ответ дать, а эти благодарственные можно без ответа оставить". Он, не читая, видел их содержание. Некоторые из них он благословлял, и некоторые даже целовал, а два письма, как бы случайно, дал моей жене и говорит: "Вот, прочти их вслух, это будет полезно".
Так же отец Василий Шустов вспоминал об одном пророчестве батюшки: «В 1914 году мой старший брат [брат о. Василия] поступил послушником в Оптинский скит и исполнял иногда должность келейника у старца Нектария. Он часто просил отца выслать деньги на покупку книг духовного содержания и составлял там собственную библиотеку. Я всегда возмущался этим и говорил: "Раз ушел из мира по призванию, то порви со своими страстями". А у него была страсть покупать книги. Я по этому поводу написал отцу Нектарию письмо со своим возмущением. Батюшка не ответил. Брат продолжал. Я написал ещё более резкое письмо батюшке, обвиняя, что он не сдерживает страсти брата. Батюшка опять ничего не ответил.
В 1917 году мне удалось с фронта съездить с женой в Оптину. Батюшка встречает нас с низким поклоном и говорит: "Спасибо за искренность. Я знал, что после писем ты и сам приедешь, я всегда рад тебя видеть. Пиши всегда такие письма, а потом являйся сам за ответом. Вот теперь я скажу, что скоро будет духовный книжный голод. Не достанешь духовных книг. Хорошо, что он собирает это духовное сокровище, оно очень пригодится. Тяжёлое время наступает теперь».
Известны многочисленные случаи, когда Батюшка исцелял смертельно больных людей. Приехала в Оптину мать, дочь которой страдала неизлечимой болезнью. От больной отказались все врачи. Мать дожидалась старца в приёмной и вместе с другими богомольцами благословилась у него. Она ещё не успела сказать ему ни слова, как Старец обратился к ней сам: «Ты пришла молиться о больной дочери? Она будет здорова». Он дал матери семь пряников и велел: «Пусть каждый день дочь съедает по одному и почаще причащается, будет здорова». Когда мать вернулась домой, дочка с верой приняла пряники, после седьмого причастилась и выздоровела. Болезнь к ней больше не возвращалась.
Как-то приехала к нему монахиня Нектария с мальчиком-подростком, который вдруг заболел. Температура поднялась до сорока градусов. Она и говорит Батюшке: «Олежек у меня заболел». А он отвечает: «Хорошо поболеть в добром здравии». На другой день дал мальчику яблочко: «Вот тебе лекарство». И, благословляя их в путь, сказал: «Во время остановки, когда будете лошадей кормить, пусть выпьет кипяточку и будет здоров». Так они и сделали. Мальчик выпил кипяточку, заснул, а когда проснулся, был здоров.
Духовная дочь старца, схимонахиня Фомаида (Ткачёва), вспоминала, как избежала серьёзной травмы: «Этo было в Холмищах. Батюшка вынес блюдце с водой и ватку и стал, крестя меня, обмывать водой все мое лицо. Я смутилась и подумала: "Не к смерти ли он меня готовит?" Нa следующий день я помогала снимать с чердака оледенелое белье. Я стояла внизу, а мне передавали белье сверху. Вдруг кто-то уронил огромное, замерзшее колом одеяло, и оно ударило меня по лицу. Такой удар мог бы меня серьезно искалечить, но у меня на лице не оказалось даже синяка или царапинки. Я пошла к батюшке и рассказала ему: он молча снова обмыл мне лицо таким же образом...»
Принимал преподобный старец Нектарий посетителей в «хибарке» прежних старцев. На столе в его приемной обычно лежала какая-нибудь книга, раскрытая на определенной странице. Посетитель в долгом ожидании начинал читать эту книгу, не подозревая, что это является одним из приемов отца Нектария давать через открытую книгу предупреждение, указание или ответ на задаваемый вопрос, чтобы скрыть свою прозорливость. А преподобный Нектарий по своему смирению замечал, что они приходят к преподобному старцу Амвросию, и сама келья говорит за него. Посетителей старец благословлял широким крестным знамением. Медленный в движениях и сосредоточенный, – казалось, он несёт чашу, наполненную до краев драгоценной влагой, как бы боясь ее расплескать.
У отца Нектария был кот, который его необыкновенно слушался, и Батюшка любил говорить: «Старец Герасим был великий старец, потому у него был лев, а мы малы – и у нас кот».
Игрушки, забавные сказочки – о том, например, как кот спас Ноев ковчег от зловредной мыши, задумавшей по внушению лукавого прогрызть пол, и заслужил тем всему кошачьему роду особое почтение и «право на блаженство», – шутки, присказки. Казалось, в этом – он весь. И немногим удавалось рассмотреть, почувствовать сразу, что, чудачествуя, отец Нектарий скрывает данное ему Богом второе зрение – дар прозорливости, предвидения. Такими и подобными этим шутками он не только ограждал людей от чувств неполезных, но и себя – от всего ложного и выспренного. За странноватой формой была постоянная духовная собранность, трезвость – «оружие», необходимое монаху в «невидимой брани». Внутренняя же его жизнь оставалась тайной, известной одному лишь Богу.
Для каждого человека у старца был свой подход, «своя мера», порой он оставлял посетителя одного в тишине «хибарки» побыть наедине со своими мыслями, иногда долго и оживлённо беседовал, удивляя собеседника своими познаниями, и люди спрашивали: «Где же старец окончил университет?» И не могли поверить, что он нигде не учился. «Вся наша образованность от Писания», – говорил о себе старец.
Высоко ценил Старец послушание. Митрополита Вениамина (Федченкова) он наставлял: «Примите совет на всю вашу жизнь: если начальники или старшие вам предложат что-нибудь, то, как бы трудно ни было или как бы высоко не казалось, не отказывайтесь. Бог за послушание поможет».
Сам Батюшка не только в молодые годы, но и будучи старцем, всегда подавал пример смирения и послушания. В последние годы жизни в Оптиной он болел и с трудом передвигался. Когда же ему советовали взять палочку, отвечал: «У меня нет на это благословения духовника». Даже такую мелочь он не дерзал решать самостоятельно, без благословения. До конца дней своих строго следил за исполнением послушания и сам исполнял.
Наглядный урок послушания он дал студенту Василию Шустину (будущему протоиерею), как-то сказав, что научит его ставить самовар, потому что скоро придёт время, когда у него не будет прислуги и придётся самому ставить себе самовар. Юноша с удивлением посмотрел на Старца, недоумевая, куда может деться состояние их семьи, но послушно пошёл за батюшкой в кладовку, где стоял самовар. Отец Нектарий велел налить в этот самовар воды из большого медного кувшина.
– Батюшка, он слишком тяжёлый, я его с места не сдвину, – возразил Василий.
Тогда Батюшка подошёл к кувшину, перекрестил его и сказал: «Возьми!» И студент легко поднял кувшин, не чувствуя тяжести. «Так вот, – наставил отец Нектарий, – всякое послушание, которое нам кажется тяжёлым, при исполнении бывает очень лёгким, потому что делается как послушание».
Как-то спросили Старца, должен ли он брать на себя страдания и грехи приходящих к нему, чтобы облегчить их или утешить. «Иначе облегчить нельзя, – ответил он. – И вот чувствуешь иногда, что на тебе словно гора камней – так много греха и боли принесли тебе, и прямо не можешь снести её. Тогда приходит благодать и размётывает эту гору камней, как гору сухих листьев. И можешь принимать снова».

Старец Нектарий о молитве

Старец часто и с любовью говорил о молитве. Он учил постоянству в молитве, считая добрым знаком от Господа неисполнение прошений. «Надо продолжать молиться и не унывать, – поучал Батюшка, – Молитва – это капитал. Чем дольше лежит, тем больше процентов приносит. Господь посылает Свою милость тогда, когда Ему это благоугодно, когда нам полезно её принять... Иногда через год Господь исполняет прошение... Пример надо брать с Иоакима и Анны. Они всю жизнь молились и не унывали, и какое Господь послал им утешение!» Однажды посоветовал: «Молитесь просто: «Господи, даруй мне благодать Твою!» На вас идёт туча скорбей, а вы молитесь: «Господи, даруй мне благодать Твою!» И Господь пронесёт мимо вас грозу».
Старец Нектарий редко давал указания, как жить, очевидно, оттого, чтобы не налагать ярма и чтобы вопрошающие не пострадали от ответственности за неисполнение того, что он велел. Но на прямые вопросы он всегда отвечал. Одной даме, жаловавшейся на дурные помыслы, он советовал: "Повторяй Господи, помилуй, и увидишь, как всё земное отходит". В другой раз он советовал: "Не обращай внимания на дурные помыслы". И по милости Божией, помыслы переставали безпокоить людей.
При всяких неудачах старец велел говорить: "Господи, верю, что терплю должное и получаю то, что я заслужил, но Ты, Господи, по милосердию Твоему, прости и помилуй меня" – и так повторять несколько раз, пока не почувствуешь мир в душе. Молись, чтобы Господь воцарился в сердце твоём, – тогда преисполнится оно великой радостью, и никакая печаль не в силах будет потревожить тебя. Для этой цели старец советовал молиться так: «Господи, отверзи двери милости Твоей».

Советы старца Нектария

«Положение Иова – закон для всякого человека. Пока богат, знатен, в благополучии, Бог не откликается. Когда человек на гноище, всеми отверженный, тогда является Бог и Сам беседует с человеком, а человек только слушает и взывает: "Господи, помилуй!" Только степени испытаний разные».
«Главное, остерегайтесь осуждения близких. Когда только придёт в голову осуждение, так сейчас же со вниманием обратитесь: "Господи, даруй ми зрети моя согрешения и не осуждати брата моего".
Старец говорил о высокой постепенности духовного пути, о том, что "ко всему нужно принуждение. Вот если подан обед, и вы хотите покушать и обоняете вкусный запах, всё-таки сама ложка вам не поднесёт кушанья. Нужно понудить себя, встать, подойти, взять ложку и тогда уже кушать. И никакое дело не делается сразу – везде требуется подождание и терпение".
«Человеку дана жизнь на то, чтобы она ему служила, не он ей, то есть человек не должен делаться рабом своих обстоятельств, не должен приносить своё внутреннее в жертву внешнему. Служа жизни, человек теряет соразмерность, работает без рассудительности и приходит в очень грустное недоумение; он и не знает, зачем живёт. Это очень вредное недоумение и часто бывает: человек, как лошадь, везёт и везёт и вдруг на него находит такое... стихийное препинание".
«Спрашиваете, каким путём идти к Богу. Идите путём смирения! Смиренным несением трудных обстоятельств жизни, смиренным терпением посылаемых Господом болезней; смиренною надеждой, что не будете оставлены Господом, Скорым помощником и любвеобильным Отцом Небесным; смиренною молитвою о помощи свыше, об отгнании уныния и чувства безнадёжности, которыми враг спасения тщится привести к отчаянию, гибельному для человека, лишающего его благодати и удаляющего от него милосердие Божие».
«Смысл жизни христианской, по слову святого апостола Павла, писавшего Коринфянам: "… прославляйте Бога и в телах ваших и в душах ваших, которыя суть Божии". Итак, начертав сии святые слова в душах и сердцах, следует заботиться, чтобы расположение и поступки в жизни служили славе Божией и назиданию ближним».
Митрополит Вениамин (Федченков) оставил чудесные воспоминания об исповеди у старца Нектария: «Прождали мы в комнате минут десять молча: вероятно, старец был занят с кем-нибудь в другой половине домика. Потом неслышно отворилась дверь из его помещения в приёмную комнату, и он вошёл. Нет, не вошёл, а как бы вплыл тихо. В тёмном подряснике, подпоясанный широким ремнем, в мягкой камилавке, отец Нектарий осторожно шёл прямо к переднему углу с иконами. И медленно-медленно и истово крестился... мне казалось, будто он нёс какую-то святую чашу, наполненную драгоценной жидкостью и крайне опасался: как бы не пролить ни одной капли из неё.
И тоже мне пришла мысль: святые хранят в себе благодать Божию; и боятся нарушить её каким бы то ни было неблагоговейным душевным движением: поспешностью, фальшивой человеческой лаской и другим. Отец Нектарий смотрел всё время внутрь себя, предстоя сердцем перед Богом. Так советует и Епископ Феофан Затворник: сидя ли или делая что, будь непрестанно пред лицом Божиим. Лицо старца было чистое, розовое; небольшая борода с проседью. Стан тонкий, худой. Голова его была немного склонена к низу, глаза – полузакрыты.
Мы все встали. Он ещё раза три перекрестился перед иконами и подошёл к послушнику. Тот поклонился ему в ноги; но стал не на оба колена, а лишь на одно, вероятно, по тщеславию стыдился делать это при посторонних свидетелях. От старца не укрылось и это: и он спокойно, но твёрдо сказал ему:
– И на второе колено встань!
Тот послушался. И они о чём-то тихо говорили. Потом, получив благословение, послушник вышел.
Отец Нектарий подошел к отцу с детьми, благословил их и тоже поговорил. О чём, не знаю. Да и не слушал я; было бы грешно подслушивать. О себе самом думал я. Всё поведение старца произвело на меня благоговейное впечатление, как бывает в храме перед святынями, перед иконою, перед исповедью, перед Причастием.
Отпустив мирян, батюшка подошел ко мне, к последнему. Или я тут отрекомендовался ему, как ректор семинарии; или прежде сказал об этом через келейника, но он знал, что я – архимандрит. Я сразу попросил его принять меня на исповедь.
– Нет, я не могу исповедовать вас, – ответил он. – Вы человек учёный. Вот идите к отцу скитоначальнику нашему, отцу Феодосию, он – образованный.
Мне горько было слышать это: значит, я недостоин исповедаться у святого старца. Стал я защищать себя, что образованность наша не имеет важности. Но отец Нектарий твёрдо остался при своём и опять повторил совет – идти через дорожку налево к отцу Феодосию. Спорить было безполезно, и я с большой грустью простился со старцем и вышел в дверь.
Придя к скитоначальнику, я сообщил ему об отказе отца Нектария исповедовать меня и о совете старца идти за этим к образованному отцу Феодосию.
– Ну, какой же я образованный?! – спокойно ответил он мне. – Кончил всего лишь второклассную школу. И какой я духовник?! Правда, когда у старцев много народа, принимаю иных и я. Да ведь что же я говорю им, больше из книжек наших же старцев или из святых отцов, что-нибудь вычитаю оттуда и скажу. Ну, а отец Нектарий – старец по благодати и от своего опыта. Нет, уж вы идите к нему и скажите, что я благословляю его исповедать вас.
Я простился с ним и пошел опять в хибарку. Келейник с моих слов всё доложил батюшке; и тот попросил меня к себе в келью.
– Ну, вот и хорошо, слава Богу! – сказал старец совершенно спокойно, точно он и не отказывался прежде. Послушание старшим в монастыре – обязательно и для старцев; и может быть, даже в первую очередь, как святое дело и как пример для других.
И началась исповедь. К сожалению, я теперь решительно не помню ничего о ней. Одно лишь осталось в душе, что после этого мы стали точно родными по душе. На память батюшка подарил мне маленькую иконочку из кипарисового дерева с выточенным внутри распятием».
После закрытия монастыря в Вербное воскресенье 1923 года преподобного Нектария арестовали. Старца повели в монастырский хлебный корпус, превращённый в тюрьму. Он шёл по мартовской обледеневшей дорожке и падал. Комната, куда его посадили, была перегорожена не до самого верха, а во второй половине сидели конвоиры и курили. Старец задыхался от дыма. В Страстной Четверг его увезли в тюрьму в Козельск. Позднее из-за болезни глаз Старца перевели в больницу, но поставили часовых.
После высылки старца Нектария из Оптиной, большевики привели в его келию некоего оккультиста для того, что найти, как они надеялись, скрытые здесь сокровища. Была ночь, в келье старца горела керосиновая лампа. Колдун-оккультист начал свои чародейства, и, хотя лампа продолжала гореть, в комнате наступила мгла. В соседнем помещении находилась одна монахиня. Она взяла четки отца Нектария и ими начертала крестное знамение в сторону кельи старца. В его комнате сразу стало светло, а чародей бился на земле в конвульсиях эпилептического припадка.
По выходе из тюрьмы власти потребовали, чтобы отец Нектарй покинул Калужскую область. В двух верстах от границы её с Брянской областью есть село Плохино. В версте от него был хутор покойного Василия Петровича Осина – близкого духовного сына батюшки. Туда и выехал сначала батюшка, освобождённый из Козельской тюрьмы. Взял он с собой младшего келейника отца Петра. Осины предоставили батюшке отдельный домик. Скоро туда приехали ещё две духовные дочери старца.
Батюшка был глубоко потрясён и печален, плакал он иногда целыми днями и просил сейчас не обращаться к нему ни за какими советами. Всё утешение его было в молитве. Однажды уходящий от него обернулся и увидел, как батюшка с руками, простертыми, как у ребенка, зовущего мать, – весь обратился к иконам. Он пребывал в великой борьбе душевной. Он рассказал одним своим духовным детям, что к нему явились все Оптинские почившие старцы и сказали ему: "Если хочешь быть с нами, не оставляй своих духовных чад". И он тогда вернулся к старчеству. Жившие с ним уверяют, что духовный перелом был явен. Утром однажды вышел к ним прежний старец во всей силе духа.
Духовные чада старца вспоминали: «Надo было уезжать с хутора за пределы области. В четырнадцати верстах оттуда, уже в Брянской области, находилось село Холмищи, где жил шурин Осина – вдовец, имевший хороший дом, Андрей Ефимович Денежкин, который звал батюшку к себе на жительство, предлагая отдельную половину дома. Батюшка послал одну из духовных дочерей осмотреть дом. Внешне всё казалось подходящим, хозяин приветливым.
Батюшка переехал, но уже через месяц выяснилось, что жизнь здесь будет тяжела. Хозяин был и груб, и жаден, и боязлив. Он и смущался перед старцем, и боялся за себя, как за хозяина дома, и хотел наживаться с возможных посетителей, а старец смирялся перед ним в житейском, без разрешения форточки не открывал, а, выполняя дело своё, не считался с ним. На предложение же друзей устроить его в другом месте отвечал: "Нет, сюда меня привел Господь".
Власти и здесь преследовали старца. ЧК грозила Денежкину ссылкой на Камчатку за то, что он приютил Старца. Осенью 1927 года этого крестьянина обложили особенно тяжёлым налогом.
В Холмищи не всегда удавалось принимать посетителей. Бывало, что хозяин избы не позволял посторонним даже заходить в дом – во избежание конфликтов с сельсоветом. И всё же духовные дети пробирались к Старцу. Однажды в Холмищи приехала Мария Сухова, будущая монахиня Илария. «Сегодня ляжешь спать не в комнате приезжих, а у меня», – приказал батюшка. Всю ночь он молился, а на рассвете сказал: «Иди в общее помещение». Она вышла и узнала, что ночью приходили из ГПУ с обыском. Если бы не указание Старца, её бы арестовали. А войти в келью отца Нектария чекисты не решились.
Рассказывают, что в 1925 году в Холмищи к старцу приезжал Георгий Жуков. Тогда ему было 29 лет. Отец Нектарий благословил молодого офицера и предсказал ему блестящие победы.
Но, невзирая на трудности, в Холмищи добирались духовные чада в поисках утешения и совета, к Старцу потянулся поток людей со всех концов России. Святой Патриарх Тихон советовался с преподобным Нектарием через своих доверенных лиц. Добираться до села, особенно весной, из-за разлива рек, было трудно, даже сообщение на лошадях прекращалось. Порой приходилось идти пешком в обход до семидесяти пяти вёрст мимо леса, где было много волков. Они часто выходили на дорогу и выли, но, по Святым молитвам Старца, никого не трогали.
Преподобный Нектарий, будучи провидцем, предсказывал в 1917 году: «Россия воспрянет и будет материально не богата, но духом будет богата, и в Оптиной будет ещё семь светильников, семь столпов».
С 1927 года Старец стал серьёзно недомогать, силы его угасали. В декабре состояние здоровья резко ухудшилось, решили, что отец Нектарий умирает, но затем наступило некоторое улучшение. В апреле Батюшке опять стало плохо. К нему приезжал отец Сергий Мечев, он причастил Старца.
Духовная дочь старца, Надежда Павлович, писала о его предсмертной болезни: «В феврале 1928 года я узнала, что у отца Нектария открылась грыжа, и что доктор признал его положение опасным. Я мгновенно поехала к нему. Батюшка позвал меня к себе. Он, с очень светлым помолодевшим лицом, с блестящими и страдальческими глазами, полусидел на постели.
Меня пронзило такое ощущение его святости и вместе – моей неразрывной связи с ним и боли за его человеческую боль, что я только тихонько опустилась и поцеловала его сапожки. А когда подняла голову, увидела, что лицо его всё просветлело нежностью и что он крестит меня. Он сказал мне: «Н.! Ты видишь, я умираю». Я очень растерялась от прямого его слова о смерти. Он долго смотрел на меня: «Ты не погибла. Ты грешна, но дух у тебя истинно христианский».
До 3-х часов ночи пролежала я без сна. Пробило три. Иду на батюшкину половину. Из темноты голос: «Н.! Воды!» На лежанке, в аршине от батюшки был чайник с водой и пустой стакан, но дотянуться до них и тем более налить воды у батюшки не было сил. А перед этим у него была рвота. Я напоила его. Он попросил положить в воду сахару и долго выбирал нужный кусок: "Вот этот положи, квадратный". Потом он опять приподнялся и спустил ноги с постели. Он был в белом халатике с отложным воротником, и – опять юным и белым было лицо.
Он заговорил очень отчётливым, ясным и громким голосом. Я поняла – сейчас опять говорит только старец: «Я умираю и вымолю тебя у Бога. Я всё твоё возьму на себя. Но одно испытание ты должна выдержать сама. Ты должна выдержать опять такое же искушение: если ты покончишь с собой – не взыщи!» И голос его стал нежным: «Н.! Умоляю тебя, выдержи, вытерпи! Если бы не грызь моя, я бы тебе в ноги поклонился. Но когда я умру, и меня не будет, ты вспомни то, что я сейчас говорю тебе. Как придет искушение, ты только говори: "Господи, помилуй".
Я посмотрела на него. Чего-то я не понимала, и спросила: «Батюшка, о чём вы говорите: о прошлом или о будущем?» Он улыбнулся: «И о настоящем». Я сказала: «Я боюсь». «А ты не бойся. Ты только сохрани Причастие, и все будет хорошо...»
Потом был разговор о некоторых знакомых. Отец Нектарий сказал:
«Я больше в ваши мирские дела входить не могу. Помни, что я монах последней ступени». Тут я увидела, что лицо его делается усталым и голос слабеет. «Что мне прислать вам?» «Благодарствую. Ничего не надо. Только вина... портвейна. Я им свои силы поддерживаю». А потом батюшка сказал очень строго: «Передай всем, что я запрещаю ко мне приезжать!» Пауза. Другим, жалобным, тоном: «Передай, что я умоляю, чтобы не приезжали, от этого мне ещё больнее».
Я увидела, что слабость батюшки с каждой секундой увеличивается. Я вспомнила, что у меня целый список вопросов, но батюшка уже бледнел у меня на глазах. «Пощади меня, больше не могу». Лицо его совсем побледнело. Он что-то невнятно пролепетал и стал клониться на бок. Вошёл А. Е. и стал помогать мне: взял батюшку за туловище, я – за ноги; и мы удобно уложили его. Он лежал на боку и чуть заметно перекрестил меня. «Андрей Ефимович! Проводите их». Я поклонилась ему и вышла...»
29 апреля 1928 года до Холмищ с трудом добрался отец Адриан, на руках которого преподобный Нектарий скончался в эту же ночь. Незадолго до кончины на вопрос, где его хоронить, Старец указал на местное кладбище. Когда его спрашивали, не отвезти ли его тело в Козельск, отрицательно качал головой. Старец не велел хоронить его и возле Покровской церкви в селе Холмищи, сказав, что там будет хуже свиного пастбища. Так и случилось. Храм разрушили, а на соборной площади устроили ярмарку и танцплощадку. Исполняя желание Старца, его погребли на местном сельском кладбище в двух-трёх верстах от села Холмищи.
В 1935 году грабители разрыли могилу Старца, надеясь найти там ценности. Они сорвали крышку гроба и открытый гроб поставили, прислонив к дереву. Утром колхозники, пришедшие на кладбище, увидели, что Старец стоит нетленный – восковая кожа, мягкие руки. Гроб закрыли и опустили в могилу с пением «Святый Боже».
Несмотря на все потрясения революции и перемены, происшедшие за годы коммунизма, всё же могила старца Нектария была найдена. После возрождения Оптиной пустыни, 3/16 июля 1989 года, в день памяти митрополита Московского Филиппа, состоялось обретение мощей преподобного Нектария. В 1992 году братия восстановленного Оптинского монастыря прибыла на место погребения старца и начала копать. Сначала на глубине 1,5 метра нашли гроб схимонахини Нектарии Концевич – матери владыки Нектария Сеаттлийского и послушницы старца Нектария, а потом ниже и чуть в стороне – гроб с мощами старца Нектария. Когда открыли гроб старца, все ощутили благоухание; мантия его оказалась нетленна. В воскресенье 16 июля было совершено торжественное перенесение мощей старца Нектария с кладбища села Холмищи во Введенский собор Оптиной пустыни. Когда торжественная процессия двигалась по обители, от мощей исходило чудное благоухание, они были янтарного цвета.
В 1996 году преподобный Нектарий был причислен к лику местночтимых Святых Оптиной Пустыни, а в августе 2000 года – Юбилейным Архиерейским Собором Русской Православной Церкви прославлен для общецерковного почитания. В настоящее время рака с мощами старца Нектария находится в западной части Амвросиевского придела Введенского собора обители.
Как при жизни старца, так и после его блаженной кончины каждый, кто обращается к нему с истинной верой, получает благодатную помощь. По молитвам преподобного Нектария люди выходят из трудных жизненных ситуаций, совершаются чудеса духовного и телесного исцеления. Преподобне отче наш Нектарие, моли Бога о нас!

Акафист преподобному и богоносному отцу нашему Нектарию, старцу Оптинскому
Предназначен для келейного чтения
Находится на рассмотрении в Комиссии по акафистам при Издательском Совете Русской Православной Церкви

     Кондак 1
Богоблаженному старцу Нектарию яко благоуханному крину Оптины пустыни, иже источает божественный нектар духовнаго жития и благовонит им Церковь Божию, похвальная принесем пения, ты же, отче богомудре, от моря суетствий и бед многоразличных избави стадо твое любовию тебе зовущее: Радуйся, блаженне Нектарие, Оптиной пустыни благоухание.
     Икос 1
От корене благочестия процвел еси, отче Нектарие, потоки евангельскими напаяемь и страхом Божиим окормляемь издетска, яко непорочный агнец от матере в дар Богу принеслся еси, яко всесожжение тучное. Мы же воню обоняюще трудов твоих, похвальная тебе зовем:
Радуйся, благочестивых родителей процветение.
Радуйся, боголюбивых ревнителей приращение.
Радуйся, добродетелей цветозлачное одеяние.
Радуйся, добровонное целомудрия помазание.
Радуйся, яко в дому Божии приметаяйся издетска.
Радуйся, яко в раю сладости вчинивыйся изрядне.
Радуйся, кореню, напояемый водами веры.
Радуйся, грозде источаяй вино надежды.
Радуйся, блаженне Нектарие, Оптиной пустыни благоухание.
     Кондак 2
Услышав отче яко в Оптиной пустыни вертоград старчества Богом насажден бысть, устремился еси вонь на крылах любомудрия и почил еси на лузе скитском сладость вкушая нектара духовнаго, Богу взывая: Аллилуиа.
     Икос 2
Под крылома Предтечи водворивыйся отче Нектарие и в храме его яко на мысленнем небе живый, послушанию церковному прилежал еси, яко ангельскому служению. Темже приносим тебе похвальное пение:
Радуйся, от Предтечи всыновление приемый.
Радуйся, от старцев вразумление получивый.
Радуйся, утварь мысленная храма Божия.
Радуйся, укорение чувственное греха гордости.
Радуйся, Ангельскими деяньми себе окрыливый.
Радуйся, иноческими добродетельми себе украсивый.
Радуйся, послушанием обретый миросветлый восход.
Радуйся, прилежанием открывый премирный восток.
Радуйся, блаженне Нектарие, Оптиной пустыни благоухание.
     Кондак 3
Яко розга, в оптинстей пустыни прозябл еси, отче Нектарие, напаяемь богомудрыми словесы старцев твоих, и в точиле послушания изгнетаемь, место сладчайшее искапал еси нощебденных твоих молитв, Богу поя: Аллилуиа.
     Икос 3
В тесней храмине твоей аки в затворе пожил еси, отче Нектарие, духом присно в горнее восходя, о земных небрегл еси попечениих, обаче любомудрием душу твою аки златом богатя. Темже сокровищем души твоея дивящеся, сице тебе рцем:
Радуйся, нощебденных молитв светильниче.
Радуйся, днесветлых трудов проповедниче.
Радуйся, затворниче боголюбезнейший.
Радуйся, заступниче благодерзновеннейший.
Радуйся, яко во глубине безмолвия бисер обрел еси духовный.
Радуйся, яко в тишине безстрастия глас хлада явися ти тонка.
Радуйся, яко теснотою подвига широту обрел еси Рая.
Радуйся, яко высотою смирения глубины избегл еси ада.
Радуйся, блаженне Нектарие, Оптиной пустыни благоухание.
     Кондак 4
В тишине безмолвия Богу поработал еси отче, мира тщету и тину страстей отрясл еси, чистым оком Божия тайны уведел еси богомудре, темже чадам твоим заповедел еси во всем искать великого смысла, Богу благодарне взывая: Аллилуиа.
     Икос 4
Сердце, яко книгу богописанну возымел еси, отче, начертанием в нем Божиих таин и судеб. Книжник явлься богомудрый, источаяй познания нелестная, и напаяяй сладостию божественною всех вопиющих тебе:
Радуйся, скрижале неписанная житейскими письмены.
Радуйся, свитче исписанный тростию благодати.
Радуйся, таин Божественных честное вместилище.
Радуйся, судеб Господних таинниче преизрядный.
Радуйся, несмысленных премудростию Божественною умудривый.
Радуйся, мудрых века сего обличивый.
Радуйся, от камене Христа мед духовный пивый.
Радуйся, от уст твоих сладость духовную источивый.
Радуйся, блаженне Нектарие, Оптиной пустыни благоухание.
     Кондак 5
Сокровищница дарований духовных явился еси Нектарие, ихже приял еси от богоносных старцев твоих: от Амвросия научился еси деянию, от Анатолия же видению, от самаго же Господа приял еси молитву непрестанную, поя Ему: Аллилуиа.
     Икос 5
Егда старцем последним быти тя братия избраша отче Нектарие, обаче по смирению отрещися хотящу, старцев собор тебе в видении предста, ихже совету внял еси, иго благое прияти, темже похвальная услыши сия:
Радуйся, единомысленная крепосте верных.
Радуйся, изобличивый немощь неверных.
Радуйся, собора старческаго присное благоухание. 
Радуйся, о Бозе крепкое явивый подвизание.
Радуйся, молитвою примиряяй во вражде сущих.
Радуйся, псаломски мудрствуяй о вещех пресущных.
Радуйся, видений небесных присный созерцателю.
Радуйся, откровений Божественных достойный хранителю.
Радуйся, блаженне Нектарие, Оптиной пустыни благоухание.
     Кондак 6
Страстей рубище отче Нектарие пращею поста раздрал еси, бдением же ветхих риз совлеклся еси, темже ризы испещренны добродетельми тебе истка благодать Святаго Духа, в нюже облеклся еси, поя: Аллилуиа.
     Икос 6
Ум Христов стяжал еси богомудре Нектарие, совлечением мудрования мира сего, и явился еси любомудрия светильник светозарный. Темже просвети евангельским богоразумием вопиющих тебе сия:
Радуйся, очи херувимския стяжавый.
Радуйся, усты серафимския имевый.
Радуйся, пламенеющаго рачения светлость.
Радуйся, светлейшаго разсуждения ясность.
Радуйся, страстей угашаяй разжжение.
Радуйся, пламене добродетелей возжение.
Радуйся, премудрости Христовой таиниче.
Радуйся, любомудрия евангельскаго исполнение.
Радуйся, блаженне Нектарие, Оптиной пустыни благоухание.
     Кондак 7
Умудрительное имел еси отче слово разрешающее всякий неправды соуз, просиявающее же глубины душевныя и во отишие преводящее от бури скорбей. Темже утешительным словом напитай чада твоих, вопиющих Христу: Аллилуиа.
     Икос 7
Яко хотя безумие мира сего обличити богомудре Нектарие, буйством мнимым явил еси себе прикровен, юродством мудрым высокомудрых изобличил еси суемудрие и к высоте благочестия привлекл еси от страстей безчестия вопиющих тебе сия:
Радуйся, Премудрости Божественныя сладостное покоище.
Радуйся, немудрости мирския горчайшее позорище.
Радуйся, буйством проповеди Христа распята прославивый.
Радуйся, бегством покоища Христу сораспявыйся.
Радуйся, юродством мнимым обуил еси превозносящихся.
Рауйся, смиренномудрием многим умудрил еси себе умаляющия.
Радуйся, наперстниче премудрости и страже благочестия.
Радуйся, нектаре разумности истребляяй нечестие.
Радуйся, блаженне Нектарие, Оптиной пустыни благоухание.
     Кондак 8
Яко полная луна в нощи безбожия возсиял еси, богомудре Нектарие, исполняяй светом богоразумия притекающия к светлым советам твоим, тьмою же неверия ослепленныя уверительными озарил еси чудесы. Темже просветившеся от тебе познанием Солнца Правды – Христа, вопием Ему: Аллилуиа.
     Икос 8
Пророческою мастию помазан был еси благодатию Пресвятаго Духа якоже будущая ясно зрел еси яко настоящая, и советы сердечныя явил еси сокровенныя. Темже яко тайноглагольника тя вси вохваляем глаголюще:
Радуйся, таинниче Божественных промышлений.
Радуйся, светильниче сердечных намерений.
Радуйся, яко Царю предрекл еси венцем мученичества увязение.
Радуйся, яко Царству Российскому прорекл еси венцем духовным облажение.
Радуйся, яко седмь светильников прозрел еси в Оптиной сияющих.
Радуйся, яко седмь столпов узрел еси в ней от земных недр восходящия.
Радуйся, будущаго века яснозрителю блаженнейший.
Радуйся, настоящаго времене тайновидче изряднейший.
Радуйся, блаженне Нектарие, Оптиной пустыни благоухание.
     Кондак 9
Горчайший плод прозябе земли российстей корень безбожия егда насажден бысть на благодатней пажити ея, обаче сладчайша явишася твоя пророчества егда утешал еси приходящия люди озлобленныя. Темже не престай утешая ны отче блаженне твоими богомудрыми реченьми, да Христу исторгшему корень безбожия поем: Аллилуия.
     Икос 9
Посечен бысть безбожниками вертоград старчества, яко умалишася истина от земли, обаче яко о корень твоего юродства притупися серп безбожия, сего ради утвердися исповедание твое яко кедр ливанский. Мы же подвигом твоим укрепльшася, похвальная тебе зовем:
Радуйся, Божественная розго, плодящая грозд покаяния.
Радуйся, Божественная клеще исторгающая терн безбожия.
Радуйся, вино, веселящее заповеди творящих.
Радуйся, пище твердая добре подвизающимся.
Радуйся, меде духовный Божественных разумений.
Радуйся, млеко евангельское Божественных наставлений.
Радуйся, словеса источаяй и души верных напаяяй.
Радуйся, серп слова наостривый и безбожие искоренивый.
Радуйся, блаженне Нектарие, Оптиной пустыни благоухание.
     Кондак 10
Яко корабль исполнен добродетелей в пристанище достигл еси безстрастия и оттуду в горняя ветрилом Духа преставился еси к старцам твоим идеже союзом любве связался еси со всеми святыми песнь преславную поя: Аллилуия.
     Икос 10
В райских кущех ныне водворяешися блаженне Нектарие, и наслаждаешися блаженством несказанным и черплеши чистую воду жизни исходящую от Престола Божия. Темже в молитвах поминай тебе славящия и глаголющия сия:
Радуйся, небоходец Божественных селений.
Радуйся, подателю райских утешений.
Радуйся, небомудренных разумений произращение.
Радуйся, благочестивых обычаев насаждение.
Радуйся, добродетелей нектар источаяй.
Радуйся, добронравия аромат испущаяй.
Радуйся, изящное рая Божия удобрение.
Радуйся, изрядное черноризцев украшение.
Радуйся, блаженне Нектарие, Оптиной пустыни благоухание.
     Кондак 11
Сиры не потерпел еси нас, отче оставити, темже мощьми твоими возвратился еси во обитель твою, юже облаговонил еси сладким нектаром райским и чудесы преславными украсил еси честную раку твою, к нейже притекающии с верою исцеления приемлют вопиюще Христу: Аллилуиа.
     Икос 11
Неудержимою зарею от земных недр возсиял еси, блаженне Нектарие, яко утро Божественное озарил еси обитель твою солнцем незаходимым притекл еси в ню мощьми благодатными и седмь светильников вжегл еси и таинств учредил еси седмь. Темже яко в дому Премудрости вси почивающе велегласно ти зовем:
Радуйся, премудрости доме богозданный.
Радуйся, глупости храмину разрушивый.
Радуйся, седьмостолпная добродетелей осново.
Радуйся, седьмосвещниче храма Божия.
Радуйся, семи таинств церковных благоговейный служителю.
Радуйся, семи столпов премудрости разумливый ваятелю.
Радуйся, даров Духа Святаго одушевленная хранительнице.
Радуйся, яко мощьми твоими исцеляеши болящия.
Радуйся, яко чудодейственную помощь подаеши просящим.
Радуйся, блаженне Нектарие, Оптиной пустыни благоухание.
     Кондак 12
В Раю сладости процвел еси блаженне Нектарие, приснославным твоим житием, добродетелей мастикою намастился еси яже изнесл еси от трудов твоих, темже токи медоточныя нектара Божественнаго источи тя прославляющим, и от души поющим Христу тя прославившему: Аллилуиа.
     Икос 12
Богомудрое о Бозе твое житие воспеваем блаженне Нектарие, имже объюродил еси безумие мира сего в мудрости же Божественней преславное показал еси возрастание, темже источи нам сладость Божественнаго познания вопиющим тебе:
Радуйся, Божественныя радости сладость вкушаяй.
Радуйся, мирских скорбей горечь истребляяй.
Радуйся, мировоние Духа Святаго обоняяй.
Радуйся, мудрование духа лукаваго обличаяй.
Радуйся, от Бога приемый дары многоразличныя.
Радуйся, имиже исцеляеши недуги многоболезненныя.
Радуйся, яко тобою к Премудрости Божественней приближихомся.
Радуйся, яко тобою безумий мирских избегохом.
Радуйся, блаженне Нектарие, Оптиной пустыни благоухание.
     Кондак 13
О богоблаженне отче Нектарие, яко миро честно стяжахом тя, яко благоуханный нектар воспеваем тя. Темже злосмрадных дел твоим предстательством избави нас и благоуханными твоими молитвами нас богоприятны Богу соделай да сладкогласно с тобою поем Ему: Аллилуиа.
(Этот кондак глаголи трижды, затем икос 1 и кондак 1)

Молитва

О Преподобне и богоблаженне отче Нектарие, Присносветлый светильниче старчества оптинскаго! Юродство подъемый и безумие мира обличивый, от богоборных злоключения добльственне претерпевый и блаженства изгнанных ради Господа Иисуса вкусивый. Призри ныне с небесе и от Райскаго сада к нам приникни. Возвыси наше мудрование от земных попечений и о небеснем жительстве помышляти научи. Яко божественными добродетельми себе украсивый и плоды Райских сладостей непрестанное наслаждение вкусивый, от треволнения страстей и горших плодов грехолюбия нас исхити всеизрядным твоим предстательством. В Вере Православной до последняго издыхания утверди ны стояти и по отеческим стопам и преданием св. Апостол умудри ны ходити.
Господа и Бога умоли, богомудре отче, от грядущаго антихриста и от коварных его сетей нас избавити и в сокровенней пустыни спасения нас вселити. Да тихое, мирное и благочестное житие в веце сем скончаем и Райских селений по твоим молитвам наследити сподобимся. Идеже купно с тобою и со старцы оптинскими воспоем и прославим Безначальную и Нераздельную и Единосущную Троицу, Отца и Сына и Святаго духа во веки веков. Аминь.