Святой прп. Серафим Вырицкий

   Великий молитвенник и печальник земли Русской, преподобный и богоносный отец наш Серафим Вырицкий (в миру Василий Николаевич Муравьёв) родился 31 марта (по новому стилю 13 апреля) 1866 года. Родители, отец Николай Иванович Муравьёв и мать Хиония Алимпиевна Муравьёва, были крестьянами деревни Вахрамеево Арефинской волости Рыбинского уезда Ярославской губернии, прихода Спас-на-Ухре.
   При крещении, 1 апреля 1866 г., младенец был назван Василием – в честь прп. Василия Нового, исповедника.
У него были и две сестры, умершие в младенчестве – Елисавета (родилась 9 апреля 1871 г., умерла 24 августа 1871 г.) и Евдокия (родилась 15 февраля 1875 г., умерла 19 мая 1875 г.). Похоронены родители и сёстры Василия Николаевича Муравьёва в Спас-на-Ухре, у храма.
   Будучи людьми истинно верующими и богобоязненными, и сына своего они воспитали в вере и благочестии. С детских лет в мальчике проявились те свойства христианской души, которые во всей полноте раскрылись в зрелые годы. Первыми его книгами стали Евангелие и Псалтирь. Уже тогда открылся для него чудный таинственный мир, перед которым померкло всё земное. В сокровенных глубинах чистой детской души зародилась мысль о принятии монашеского, ангельского образа. Для ближних это намерение до поры оставалось тайной.
   Родители Василия, будучи рачительными хозяевами, вместе с тем, не были привязаны к материальным благам. Они всегда были готовы помочь нуждающимся, приютить странников, обогреть и накормить бедных. Когда позволяло время, Муравьёвы всей семьёй совершали паломнические поездки по святым местам – храмам и монастырям. С особой радостью посещали они Свято-Троицкую Сергиеву Лавру, в Гефсиманском скиту которой подвизался знаменитый старец иеромонах Варнава (Меркулов).
   Когда Василию исполнилось десять лет, неожиданно на семью обрушилась скорбь – скончался глава семьи, Николай Иванович Муравьёв, находившийся в расцвете лет. Ему шёл тогда сороковой год. Близкие тяжело переживали утрату. Мать Василия была женщиной болезненной, а от случившегося её состояние ещё более ухудшилось. Отроку пришлось стать кормильцем семьи.
Вскоре милость Божия посетила обездоленное семейство – односельчанин, благочестивый и добрый человек, работавший старшим приказчиком в одной из лавок С.-Петербурга, пригласил Василия в столичный город на заработки. При этом он обещал, как тогда говорили, вывести его «в люди».
   С первых же шагов Василий, работая рассыльным в одной из лавок Гостиного Двора, проявил усердие, исполнительность и старательность, заслужив полное доверие хозяина. В дальнейшем тот стал поручать ему всё более и более сложные дела, которые Василий, с Божией помощью, всегда выполнял с усердием и в срок. Почти всё своё жалование Василий отсылал на родину больной матери.
   По-прежнему владело Василием неугасимое стремление к монашеской жизни. Настал момент, когда оно охватило его с непостижимой силой. Ему было тогда около четырнадцати лет. В горячем порыве пришёл он в Александро-Невскую Лавру и просил о встрече с наместником. Однако, игумен в тот день отсутствовал. В ту пору в Лавре подвизалось несколько старцев-схимников, известных во всей России. Василию предложили встретиться с одним из них. На коленях, со слезами поведал отрок старцу о своём заветном желании. В ответ же услышал наставление, оказавшееся пророческим: до поры оставаться в миру, творить богоугодные дела, создать благочестивую семью, воспитать детей, а затем, по обоюдному согласию с супругой, принять монашество. В заключение старец сказал: "Васенька! Тебе суждено ещё пройти путь мирской, тернистый, со многими скорбями. Соверши же его перед Богом и совестью. Придёт время, и Господь вознаградит тебя..." Так была явлена Василию воля Божия. Вся дальнейшая его жизнь в миру стала подготовкой к жизни иноческой. Это был подвиг послушания, который длился более 40 лет.
   Хозяин Василия, будучи человеком благочестивым, всячески приветствовал его богоугодную жизнь. Он высоко ценил нравственные и деловые качества своего работника – необычайное трудолюбие, исполнительность и несомненный коммерческий талант. Когда Василию исполнилось 16 лет, он назначил юношу на должность приказчика, а ещё через год Василий Николаевич стал старшим приказчиком. В будущем же владелец конторы возлагал на него надежды как на компаньона. Это был удивительный и редчайший случай, ибо для того, чтобы дослужиться до старшего приказчика, обычно требовалось не менее 10 лет.
   По служебным делам молодому приказчику приходилось выезжать в Москву, Нижний Новгород и другие города России. Тогда, по согласованию с хозяином, посещал он святые места, находившиеся поблизости. Неизменно бывал он и в обители прп. Сергия и всякий раз старался бывать в Гефсиманском скиту, у любвеобильного старца Варнавы. В его лице Господь даровал Василию Муравьёву несравненного духовного наставника. Около 20 лет продолжалось их духовное общение. Порой и старец Варнава, посещая Санкт-Петербург, бывал в доме у молодого коммерсанта. Духовный наставник помогал ему советами, оберегая юношу от мирских соблазнов и готовя его ко вступлению в будущем на иноческий путь. Пока же Василию необходимо было выбрать себе спутницу жизни. Ею стала Ольга Ивановна (девичья фамилия и происхождение пока не установлены. Известно только, что родилась она в 1872 г. и семья её, так же как и семья Муравьёвых, была весьма благочестива), с которой в 1890 г. по благословению о. Варнавы Василий и обвенчался.
Господу было угодно, чтобы молодой подвижник прежде, чем отречься от мира и его забот, усовершенствовался бы на поприщах семейного и коммерческого служения. В 1892 г. Василий Николаевич открыл собственное дело. Обладая большим опытом и имея прочные торговые связи, он организовал контору по заготовке и продаже пушнины. Значительная часть товара поставлялась за границу – в Германию, Австро-Венгрию, Англию, Францию и другие страны.
   Имея незаурядные способности, Василий Николаевич не стремился к богатству и мирским почестям. Торговая деятельность была для него не способом умножить капитал, а необходимым средством для оказания помощи Церкви и ближним. Молодой предприниматель всегда старался всемерно повышать уровень знаний и эрудиции. В 1895 г. он стал действительным членом Общества для распространения коммерческих знаний в России и поступил на Высшие Коммерческие курсы, организованные при Обществе.
   Успешно закончив их в 1897 г., он приобрёл хорошее образование, давшее глубокие знания и широкий кругозор. Это немало помогало ему и в дальнейшем, после вступления на иноческий путь, когда на монастырских послушаниях и в беседах с людьми приходилось встречаться со множеством практических вопросов. До 1914 г. супруги Муравьёвы числились крестьянами Ярославской губернии, имевшими вид на жительство в столице и занимавшимися там купеческим промыслом по сословному свидетельству 2-й гильдии. Существовало в ту пору ещё такое сословное понятие – "временный Санкт-Петербургской 2-й гильдии купец" (С 1915 г. Василий и Ольга Муравьёвы получили статус постоянных жителей города, и Василий Николаевич стал действительным Петроградской 2-й гильдии купцом, одним из пяти крупнейших мехоторговцев столицы).
   Ольга Ивановна, будучи внешне весьма женственной, вместе с тем имела твёрдый и решительный характер. Она немало помогала супругу в торговых делах, а в отсутствие Василия Николаевича в Петербурге успешно руководила работой предприятия.
   В 1895 г. в их семье родился сын Николай, а затем появилась на свет и дочь Ольга. Однако последняя отошла ко Господу ещё младенцем, и после её кончины по обоюдному согласию и благословению о. Варнавы Василий и Ольга стали жить, как брат и сестра. Молитвы духовного отца помогали им устоять в этой решимости.
   В семье Муравьёвых уже тогда сложился обычай – после литургии в дни двунадесятых праздников, праздников в честь чудотворных икон Божией Матери и чтимых святых в доме накрывали многие столы с самыми разнообразными кушаниями и зазывали с улицы на трапезу всех неимущих.
   В июле 1903 года вся Россия съехалась на Саровские торжества. Открытие мощей преподобного старца Серафима сопровождалось огромным количеством исцелений и других чудес. Среди паломников, посетивших в те июльские дни Саров, находился и Василий Николаевич Муравьёв. Как великую святыню будет он потом до конца своих дней хранить икону, купленную тогда в Сарове. Икона эта изображала блаженную кончину великого старца: коленопреклоненный Серафим перед образом Божией Матери "Умиление".

   Помогая ряду храмов и обителей, Василий Николаевич как милосердный самарянин (Лк. 10, 35) постоянно вносил пожертвования на содержание нескольких богаделен, самая крупная из которых находилась на Забалканском (ныне Московском) проспекте, при Воскресенском Новодевичьем монастыре. Муравьёвы не раз принимали к себе болящих из казённых больниц. Страждущим было несравненно легче поправляться в домашних условиях. Сердечное участие и искренняя любовь творили чудеса – безнадёжно упавшие духом и истощённые тяжкими недугами люди вставали на ноги и возвращались к деятельной жизни. Василий и Ольга никогда не навязывали ближним своих убеждений и строгостей духовных. Сама их подлинно христианская жизнь служила к назиданию окружающих.
   В начале 1906 г. отец Варнава тяжело занемог. Предчувствуя близкую кончину, он в последний раз посетил основанную им Иверско-Выксунскую женскую обитель и Петербург. В Петербурге старец провёл два дня, встречаясь со своими любимыми «детками», благодаря их за любовь к нему и благодеяния обители Иверской, прося их не оставлять её впредь своей помощью. В те дни Василий Николаевич и Ольга Ивановна в последний раз видели своего духовного отца. 17 февраля старец почил о Господе.
   Кроме советов и наставлений, в наследство от о. Варнавы Василию Николаевичу досталась удивительная дружба и духовная близость с архимандритом Феофаном (Быстровым), духовником Царской семьи и будущим архиепископом Полтавским, бывшим в те годы инспектором Санкт-Петербургской Духовной академии.
Василия Николаевича хорошо знали в столичных церковных кругах как благочестивого мирянина и большого благотворителя. Так, в архиве Святейшего Синода сохранилась запись от 4 января 1905 г. о представлении Василия Николаевича Муравьёва к награждению за богоугодные дела.

Василий Николаевич Муравьев с семьёй

   С 1905 г. Василий Николаевич Муравьёв становится также действительным членом Ярославского благотворительного общества – одного из крупнейших в России.
   Грозный 1917 год. Для России наступило время тяжких испытаний. Многие состоятельные знакомые Муравьёвых поспешили перевести капиталы за границу и стали покидать страну, надеясь пережить смутные времена за рубежом. Для Василия Муравьёва подобного выбора не существовало – он всегда был готов разделить любые испытания с горячо любимой Отчизной и своим народом.
Пришла пора лютых гонений за веру. В течение трёх лет после октябрьского переворота семья Муравьёвых проживала, большей частью, за городом. Ещё в 1906 г. Василий Николаевич приобрёл большой двухэтажный дом-дачу в живописном посёлке Тярлево, расположенном между Царским Селом и Павловском. До 1920 г. он стал главным пристанищем Василия и Ольги – оставаться в столице было крайне опасно. Мятеж и перемена власти лишили Муравьёвых торгового дела, и в этот период времени Василий Николаевич, свободный от мирских забот, подытоживает прожитые годы, много молится, готовясь к новому этапу своей жизни.
   Верный ученик прп. Варнавы Гефсиманского сперва собирался поступить в Свято-Троицкую Сергиеву Лавру, чтобы подвизаться у мощей своего духоносного наставника в Гефсиманском скиту. Однако Господь судил иначе. Неожиданно Василий Николаевич получил благословение митрополита Петроградского и Гдовского Вениамина на принятие монашеского пострига в Александро-Невской Лавре. Такой поворот дела оказался для него спасительным – обитель прп. Сергия вскоре была упразднена властями. Так, Промыслом Божиим Василий Николаевич остался в Петрограде.
   13 сентября 1920 г. В. Н. Муравьёв подал прошение в Духовный Собор Лавры с просьбой принять его в число братии, на что получил согласие и первое монастырское послушание – послушание пономаря. В это же время послушницей Воскресенского Новодевичьего монастыря стала супруга Василия Николаевича – Ольга. Всё имевшееся Муравьёвы пожертвовали на нужды обителей. Только в Лавру Василий Николаевич передал 40 000 рублей в золотой монете – по тому времени целое состояние!
   Уже 26 октября владыка Вениамин благословил постричь в монашество послушника Василия Муравьёва одновременно с Ольгой Муравьевой. 29 октября 1920 г. наместник Лавры архимандрит Николай (Ярушевич) постриг послушника Василия Муравьёва в монашество с наречением ему имени Варнава в честь духовного отца, старца Варнавы Гефсиманского. Тогда же в Воскресенском Новодевичьем монастыре Петрограда была пострижена в монашество и Ольга Ивановна Муравьева с наречением ей имени Христина.
   Свершилось! Исполнилось заветное желание Василия Николаевича Муравьёва. Цель, к которой настойчиво и терпеливо он шёл почти сорок пять лет, была достигнута.
Вскоре брата Варнаву рукоположили в иеродиакона, поставив заведовать кладбищенской конторой.    Послушание на кладбище, доставшееся о. Варнаве, было одним из наиболее сложных в обители. Страну охватило пламя междоусобной брани. Красные убивали белых, белые убивали красных. На Никольском, Тихвинском и Лазаревском кладбищах плач стоял непрестанный. В храмах Александро-Невской Лавры отпевание следовало за отпеванием, панихида – за панихидой.
   Провожать почивших, утешать родных и близких погибших. Это была первая школа духовного врачевания и наставничества, которую прошёл будущий о. Серафим Вырицкий старец-утешитель, молитвенник за сирот и страждущих, предстатель пред Господом за всю Русскую землю.
   Всех поражала его необыкновенная целеустремлённость и строгость к себе: в редкие свободные часы о. Варнаву часто заставали в обширной библиотеке Лавры, ночи же напролет проводил подвижник в молитвенном предстоянии Господу, так что свет в окнах его келлии бывал виден до самого рассвета.
   Активное участие принимал о. Варнава в деятельности Александро-Невского братства, ставившего целью защиту в эти годы святой Православной веры от гонителей.
Тем не менее, монашеская жизнь в Лавре не только не угасла, но переживала небывалый подъём. Обитель была настоящим центром церковной жизни Петрограда.
   Именно в это время сложились удивительной теплоты отношения между лаврским иеродиаконом Варнавой и митрополитом Петроградским Вениамином. Смиренный и кроткий, владыка был человеком удивительно доступным. В обычае у него были ежедневные прогулки по Никольскому кладбищу Лавры, где находилась контора о. Варнавы. Таким образом, подвижники имели возможность часто видеться и беседовать о многом.
   11 сентября 1921 г., в день Усекновения главы святого Иоанна Предтечи – подвигоположника и покровителя монашества – митрополит Вениамин возвёл о. Варнаву в иеромонаха. И здесь заметно особое смотрение Божие об о. Варнаве, сподобившемся соединить ангельский чин иночества с благодатию священства именно в этот иноческий праздник, день усиленного церковного поста и сугубого покаяния.
   Вместе с благим игом священства понёс иеромонах Варнава и новое послушание – главного свечника Лавры. Служение о. Варнавы всегда отличалось неподдельной искренностью. Как вспоминают очевидцы, за литургией лицо его озарялось духовной радостью, и неслучайно, что на богослужения с участием иеромонаха Варнавы (Муравьёва) всегда собиралось множество народа. Все стремились послушать его проповеди, отличавшиеся простотой и доступностью. Сказывался многолетний опыт подвижничества в миру. Бывший петербургский купец хорошо знал жизнь людей разных сословий от простолюдина до утончённого интеллигента, их духовные нужды и затруднения. Именно в это время души многих верующих потянулись к простому и кроткому о. Варнаве. Всё шире становился круг его духовных чад, а у дверей его келлии всё чаще стали появляться посетители, пришедшие за духовным советом и утешением.    Руководство преподобного Варнавы Гефсиманского, приобщение к церковной традиции и опыту святых отцов послужили кратчайшим и удобнейшим путём его восхождения к старчеству.
   Гонения на верующих не только не прекращались, но становились всё более лютыми. Никто из иноков Лавры, выходя утром к богослужениям и на послушания, не был уверен, что вернётся к вечеру в свою келлию. Особой скорбью отозвались в душе о. Варнавы аресты его друзей и сподвижников, братчиков и насельников Лавры. Как невосполнимую утрату переживал о. Варнава расстрел большевиками владыки Вениамина – несравненного наставника и близкого друга.
   17 июля 1922 г., едва только о. Варнава успел вернуться из поездки на родину в Ярославскую губернию для встречи с больной матерью, в Петрограде и Лавре началась обновленческая смута. Вместе с духовником обители архимандритом Сергием (Бирюковым) в эти тревожные годы он стал настоящей опорой для братии, тяжко переживавшей как нападки на Церковь извне, так и внутрицерковные разделения и соблазны.
   Неудивительно, что в скором времени после описанных событий руководство и братия Лавры решили избрать иеромонаха Варнаву (Муравьёва) членом Духовного Собора, с назначением его на один из ключевых административных постов Лавры – пост казначея.
   В течение второй половины 1926 г. архимандрит Сергий (Бирюков) стал готовить о. Варнаву к принятию послушания духовника. С любовью наставлял он своего преемника, который с ответной любовью принимал эти наставления.
   Требования, которые предъявлялись к духовному руководителю Лавры, были весьма высокими. Уже само слово «старец» обязывало к очень и очень многому.
Перед тем как начать своё старческое служение, о. Варнава выразил желание облечься в великую схиму. Точная дата принятия о. Варнавой (Муравьёвым) великого ангельского образа пока не установлена. Известно, что произошло это на рубеже 1926-1927 гг. При постриге в великую схиму он был наречён именем Серафим в честь святого преподобного Серафима Саровского чудотворца, которому всеми силами стремился подражать о. Варнава в течение всей предыдущей жизни.
   В жизнеописании прп. старца Варнавы Гефсиманского, изданном в 1907 г., есть упоминание о неком его духовном сыне, петербургском купце В. Н. М-ве, видевшем удивительный сон. Читатель без труда узнает здесь Василия Николаевича Муравьёва, которому Промыслом Божиим через двадцать лет суждено было стать духовником Свято-Троицкой Александро-Невской Лавры.
   "Виделось мне, – говорил он, – будто я иду на богомолье в Никольский монастырь, что близ моей родины в Гороховецком уезде. Во сне дорога показалась мне незнакомою, и я блуждал по лесу. Вдруг вижу: впереди меня идет старец с сумой за плечами и в руках топорик. Поравнявшись со старцем, я спросил у него, как пройти в Никольский монастырь. Старец сказал: "Пойдём, проведу тебя, я туда же иду". Вглядываясь в своего спутника, я признал в нём о. Серафима (святого прп. Серафима Саровского) и сам спросил у него: "Батюшка, вы будете отец Серафим?"
   "Да, я Серафим", – ответил мне старец, и мы продолжали свой путь по лесу. Отец Серафим остановился подле попавшегося нам большого пня и сел на него, положив около ног суму и топорик. Сел рядом с ним и я. Вдруг с другой стороны от меня неожиданно явился батюшка Варнава и сел подле меня так, что я оказался среди обоих старцев, которые были очень радостны, облобызались между собой и стали что-то говорить. Но что они говорили между собой, я не мог понять и проснулся". Батюшка Варнава, выслушав этот рассказ, только весело заметил: "Ну вот, был между нами, а не слыхал, что говорили!"
   В пророческом сне открылась Василию Муравьеву его глубокая мистическая связь с этими великими подвижниками. С необычайным благоговением относился он к обоим старцам, постоянно призывал их в молитвах, и не случайно его первое монашеское имя – Варнава, а второе – Серафим.
   Вскоре по принятии о. Варнавой великой схимы состоялось общее собрание братии Свято-Троицкой Александро-Невской Лавры. На нём иеросхимонах Серафим (Муравьёв) был избран духовным руководителем и членом Духовного Собора Лавры. Прозвучали тёплые напутственные слова, и смиренный инок приступил к несению своего нового послушания.
   Молва о благодатном старце – о. Серафиме широко разнеслась по северной столице и за её пределами. С раннего утра до глубокой ночи стекалось к келлии батюшки всё больше людей, ищущих благословения, совета в трудных обстоятельствах, молитвенной помощи и утешения в скорбях. Он стал воистину народным духовником.
   Сочетая в себе высочайшие духовные дарования с богатым практическим жизненным опытом, о. Серафим был поистине незаменимым наставником. Под его окормлением находилось множество духовных чад – мирян, иноков, священников и архиереев Русской Православной Церкви.
   Говорил батюшка, как правило, коротко, но очень сильно, вкладывая в душу собеседника самое для неё существенное. Если требовалось, беседовал подолгу, врачуя душевные немощи подопечных бальзамом Слова Божия, святоотеческих наставлений и мудрых советов, проверенных на собственном духовном опыте.
Порою одной, кротко произнесенной фразой, он несказанно ободрял своих духовных чад: "Молись...". "Терпи...". "Господь умирит злобное сердце...", "Святой преподобный Серафим поможет...", "Господь исцелит...", "Николай угодник вразумит твое чадо...", "Матерь Божия не оставит землю Русскую..." И сбывались слова старца – отступали скорби и невзгоды.
   "Не сетуй на тяжесть креста, в день скорби поведай печаль Твою Господу, и Он утешит тебя", – наставлял батюшка тихим и мягким голосом, в котором всегда звучали какие-то особенные, тёплые нотки.
   "Уж сколько мы от Бога ни бегаем, всё равно никуда не уйдём! Будем же умолять Господа, чтобы сохранил Он нас в верности Святой Православной Церкви", – с чувством глубокой веры говорил батюшка. По его советам многие оставляли греховную жизнь, стремились к духовному совершенствованию, забывая мирские привычки и пристрастия.
   К концу 20-х годов относится одно из наиболее ранних свидетельств о благодатном даре батюшки исцелять больных. Женщина, одержимая нечистым духом, полностью избавилась от его власти сразу, как только о. Серафим помолился над нею и помазал елеем от лампады.
   Келлия батюшки находилась на втором этаже Феодоровского корпуса Лавры. Если о. Серафим не принимал исповедников в Свято-Троицком соборе, то нескончаемая вереница посетителей тянулась сюда, к дверям его келлии. Здесь, возле Казанской иконы Пресвятой Богородицы, образов великомученика и целителя Пантелеимона и прп. Серафима Саровского (Согласно завещанию старца иеросхимонаха Серафима (Муравьёва) эти иконы ныне находятся в храме в честь Казанской иконы Пресвятой Богородицы посёлка Вырица), стоял аналой с Евангелием и крестом.

Родовой образ семьи Муравьевых – Казанская икона Божией Матери
(ныне находится в Вырицком Казанском храме)

   "Ныне пришло время покаяния и исповедничетва, – укреплял всех о. Серафим, – Самим Господом определено русскому народу наказание за грехи, и пока Сам Господь не помилует России, безсмысленно идти против Его святой воли. Мрачная ночь надолго покроет землю Русскую, много нас ждёт впереди страданий и горестей. Поэтому Господь и научает нас: "Терпением вашим спасёте души ваши" (Лк. 21, 19). Нам же остаётся только уповать на Бога и умолять Его о прощении. Будем помнить, что "Бог есть любовь" (1 Ин. 4, 16), и надеяться на Его неизреченное милосердие…" Многим в ту пору советовал обращаться к молитве Иисусовой: "Непрестанная молитва покаяния есть самое лучшее средство единения духа человеческого с Духом Божиим. В то же время она есть меч духовный, истребляющий всякий грех". Старец предвидел усиление открытых гонений, когда вся Россия превратится в единый концентрационный лагерь, и умная Иисусова молитва, которой нельзя забывать его духовным чадам, станет добрым средством спасения христианской души, оказавшейся в условиях безбожного государства.
На поприще духовника Александро-Невской Лавры иеросхимонах Серафим (Муравьёв) пребывал почти три года. Во время ежедневных многочасовых исповедей батюшке приходилось подолгу стоять на холодном каменном полу Свято-Троицкого собора. Главный храм Лавры в ту тяжёлую пору за недостатком дров почти не отапливался, и на стенах часто выступал иней. В особо холодные дни священнослужители вместе с молящимися переходили в церковь Сошествия Святого Духа, где было несколько теплее. Однако о. Серафим мало заботился о собственном удобстве. Известен случай, когда старец непрерывно принимал исповедников на протяжении двух суток.
   Постоянное переохлаждение, неимоверные физические и душевные перегрузки (сколько чужого горя принимал на себя старец!) постепенно дали о себе знать, и здоровье о. Серафима резко ухудшилось. Врачи признали одновременно межрёберную невралгию, ревматизм и закупорку вен нижних конечностей. Боли в ногах усилились и стали невыносимыми. Долгое время о. Серафим никому не говорил о болезни и мужественно продолжал служить и исповедовать. Лицо же старца было всегда озарено такой светлой радостью, что никто из братии подумать не мог, что батюшка в то же время терпит настоящую муку. Порою лишь голос его становился едва слышным. Настал день, когда о. Серафим просто не смог подняться с постели.
Новое испытание – болезнь – принял батюшка с удивительным спокойствием и благодушным терпением, словно очередное послушание от Бога. Не было в нём ни малодушия, ни недовольства.
   Непрестанно воссылая благодарения Господу, батюшка говорил сочувствующим: "Я, грешный, ещё не этого достоин! Есть люди, которые и не такие болезни терпят!"
Время шло, но, несмотря на усилия врачей, здоровье старца продолжало ухудшаться. Ему шел тогда 64-й год. Появились застойные явления в лёгких и сердечная недостаточность. Медики настоятельно советовали выехать из города в зелёную зону. В качестве климатического курорта была рекомендована Вырица. Возвышенная местность, вековой смешанный лес с преобладанием хвойных пород, сухая песчаная почва и целебный воздух – всё это должно было благотворно повлиять на здоровье батюшки. Врачи утверждали, что только пребывание в подобном климате может укрепить силы о. Серафима.
   Старец ехать наотрез отказался – так тяжело было расстаться ему со своим служением и со многочисленными духовными чадами. Предвидя скорое начало новой волны гонений и полное разорение Лавры, батюшка искренне желал разделить эти страдания со всей братией
   Однако, воля Божия о нём была иной. Митрополит Серафим (Чичагов), который в миру имел профессию врача, ознакомился с заключением медицинской комиссии и немедленно благословил переезд. Смиренному духовнику Лавры оставалось только принять это за послушание. К лету 1930 г. о. Серафим покинул город святого апостола Петра. Вместе с ним, по благословению владыки, в Вырицу отправились схимонахиня Серафима (в миру – Ольга Ивановна Муравьёва) и их двенадцатилетняя внучка Маргарита – юная послушница Воскресенского Новодевичьего монастыря. Они и прежде часто приезжали в Лавру, навещая о. Серафима. Теперь уход за ним и забота о его здоровье стали главным их послушанием.
   Вскоре по Петроградской епархии, как и по всей стране, прокатилась волна ещё более жестоких репрессий. Воистину Гефсиманской стала для монашествующих ночь на 18 февраля 1932 г. В народе её так и назвали – святой ночью. В те страшные часы гонители арестовали более пятисот иноков.
   Монастыри и подворья были полностью разгромлены и разграблены. Даже колокольный звон был запрещён. В истории Церкви не раз случалось, что во времена самых жестоких гонений и упадка веры Господь посылал в помощь людям Своих особых избранников – хранителей чистоты Православия. Таким избранником в России 30-х – 40-х гг. стал святой преподобный Серафим Вырицкий.
   В ту кровавую пору о. Серафим пишет строки, предрекающие Русской Церкви возрождение и славу:

Пройдёт гроза над Русскою землёю,
Народу русскому Господь грехи простит
И крест святой Божественной красою
На храмах Божиих вновь ярко заблестит.
И звон колоколов всю нашу Русь Святую
От сна греховного к спасенью пробудит,
Открыты будут вновь обители святые,
И вера в Бога всех соединит.

   Стихи эти передавались из уст в уста, распространялись в списках, достигали мест заточения и ссылок.
   Вырица... Летом 1930 г. о. Серафим и его родные снимали маленький домик на Ольгопольской улице, затем около года квартировали на улице Боровой. С 1932 по 1945 гг. батюшка снимал часть комнат в доме 7 по Пильному проспекту, принадлежавшем семейству провизора Владимира Томовича Томберга, а с 1945 г. Муравьёвы жительствовали на Майском проспекте в доме 41 (ныне 39), у хозяйки Лидии Григорьевны Ефимовой.
   Всё это время батюшка тяжело болел. Тяжкие недуги причиняли о. Серафиму невыносимые страдания.    Особенно безпокоили ноги – болели и отнимались. Однако старец мужественно переносил эти испытания. Никто никогда не слышал от о. Серафима ни единого стона, ни единой жалобы.
   После переезда в Вырицу к врачам он уже не обращался, говоря: "Буди на всё воля Божия. Болезнь – это школа смирения, где воистину познаёшь немощь свою..." Первоначально в Вырице батюшку посещали только самые близкие духовные чада, но вскоре к блаженному старцу вновь устремился людской поток. Посетители с раннего утра и до глубокой ночи "осаждали" келлию старца. Часто приезжали целыми группами или семьями. Обезпокоенные родные пытались оградить батюшку от излишних встреч, но в ответ подвижник твёрдо сказал: "Теперь я всегда буду нездоров. Пока моя рука поднимается для благословения, буду принимать людей!"
   О. Серафим всякий раз сам вызывал к себе тех, кому он был тогда нужнее. Его отзывчивое сердце каким-то особым чутьём всегда улавливало истинное горе в массе пришедшего к нему народа. Каким образом старец находил этих людей, оставалось загадкой – обычно на крыльцо выходила келейница и приглашала пройти в келлию того или иного человека, называя, как правило, его имя и место, откуда он прибыл.
   Для множества страждущих о. Серафим был благодетелем, который не только помогал духовно, но и практическими советами, устройством на работу, а также и деньгами через добрых людей. Благодарно принимая пожертвования от посетителей, старец зачастую сразу же раздавал их тем, кто терпел нужду. Все два десятилетия на вырицких квартирах его безсменно окружала одна и та же скромная обстановка – небольшой столик, кожаное потёртое кресло, пара стульев, узенькая железная кровать. По детской простоте своей души старец всегда проявлял ту же простоту и в отношении своей внешности. Потёртый ватный подрясничек, старенькая полинявшая ряса, всё та же летом и зимою тёплая скуфеечка – составляли всё его одеяние. Если батюшке приносили какие-нибудь новые вещи, он всегда находил, кому их отдать.
   Отец Серафим был необыкновенно строг к себе от первых шагов в подвижничестве до самой кончины. Никаких послаблений – пост, бдение и молитва...
   В понедельник, среду и пятницу старец вообще не принимал никакой пищи, а иногда ничего не вкушал и по нескольку дней подряд. Окружающим порой казалось, что о. Серафим обрекает себя на голодную смерть. То, что он ел в те дни, когда принимал пищу, едой можно было назвать с большим трудом: в некоторые дни батюшка вкушал часть просфоры и запивал её святой водой, в иные – не съедал и одной картофелины, иногда ел немного тёртой моркови. Крайне редко пил чай с очень малым количеством хлеба.
   Священники вырицкой Казанской церкви еженедельно причащали батюшку Святых Христовых Тайн. Помимо этого, в келлии старца всегда хранились запасные Святые Дары и было всё потребное для причащения.
   Подражая своему небесному учителю, прп. Серафиму, вырицкий старец принял на себя новый подвиг. После переезда в дом на Пильном проспекте он молился в саду на камне перед иконой Саровского чудотворца. Это бывало в те дни, когда несколько улучшалось здоровье старца. Первые свидетельства о молении святого Серафима Вырицкого на камне относятся к 1935 г., когда гонители обрушили на Церковь новые страшные удары.
На протяжении 10 лет совершал старец свой непостижимый подвиг. Это было воистину мученичество во имя любви к ближним. Со многими горячими слезами умолял Господа подвижник о возрождении Русской Православной Церкви и о спасении всего мира.

И в радости и в горе монах, старик больной,
Идет к Святой иконе, в саду, в тиши лесной.
Чтоб Богу помолиться за мир и всех людей,
И старцу поклониться о Родине своей.
Молись Благой Царице великий Серафим,
Она Христа десница, помощница больным,
Заступница убогих, одежда для нагих,
В скорбях великих многих, спасет рабов Своих.
В грехах мы погибаем, от Бога отступив,
И Бога оскорбляем в деяниях своих.
            Иеросхимонах Серафим Вырицкий, 1942 г.

   Домашние воистину не знали, когда он спит, да и спал ли он вообще. "Бывало, заглянешь ночью в келлию батюшки, чтобы узнать – не нужна ли какая помощь, а он, обливаясь слезами, тянет к небу свои прозрачные руки, ничего не замечая вокруг..." – рассказывали родные о. Серафима.

Слава Великому Господу Богу!
Радостно дух мой воспой,
Сердцем стремлюсь я к Святому чертогу,
Там, где Иисусе сладчайший мой.
Ты в моей жизни едина надежда,
В скорбях, болезнях тобой я живлюсь.
Будь Ты мне радость, покров и одежда,
Сам на всю жизнь я Тебе предаюсь.
О, мой прекрасный и чудный Спаситель,
Дай мне Твою благодать.
Ты в моей жизни единый Учитель,
Был Ты всегда мне отец мой и мать.
Славой Небесной всегда восхищаюсь,
Жизнь суетой не прельщает земной,
Духом и сердцем своим устремляюсь,
К жизни Небесной с её красотой.
Там в Небесах все святые соборы,
И мириады безплотных духов,
Все воспевают божественным хором:
"Свят, Свят, Свят наш Господь Саваоф!"
Там у престола Великого Бога
Божия Матерь стоит,
В Славе Величия, в Силе Божественной
Жизнь нашу грешную в мире хранит.
Дух мой и сердце всегда веселится,
Ты мой Создатель и Бог и Отец.
И душа моя грешная к Небу стремится,
Там всем скорбям и болезням конец.
Слава Великому Господу Богу!
Радостно дух мой воспой.
Сердцем стремлюсь я к Святому чертогу,
Там, где Иисусе сладчайший мой.
                      Иеросхимонах Серафим Вырицкий, 30-е гг.

   Посетители у о. Серафима бывали разные. В тридцатые годы в дом на Пильном с обыском неоднократно приходили чекисты, часто в ночное время. Однажды сотрудники НКВД хотели арестовать батюшку, но родные категорически потребовали медицинского освидетельствования старца ввиду крайне тяжёлого его состояния. Приглашённый оперативниками врач подтвердил диагноз, согласно которому о. Серафиму переезд был строго противопоказан.
   Преподобным Антонию Великому и Зосиме повиновались львы, Сергию Радонежскому и Серафиму Саровскому – медведи. Отцу Серафиму Вырицкому не раз повиновались самые лютые звери – звери в человеческом обличье...
Однажды они снова пришли с приказом арестовать старца и... вернулись ни с чем. Когда чекисты заполнили комнату, старец, лежавший в углу на своём ложе, попросил подойти к себе старшего из группы. Тот подошёл. Серафим заглянул ему в глаза, прикоснулся к руке чекиста, погладил её, а затем приложил свою руку к его голове и промолвил: «Да простятся тебе грехи твои, раб Божий...» – и назвал в точности его имя. Родные вспоминают, что старший чекист сказал: «Если бы таких старцев было больше, мы бы все стали верующими», – и заплакал. А батюшка, улыбаясь, сказал: «Угостите их чайком».
   Отец Серафим считал большевиков несчастными, жалел их и молился за них. Так же он относился и к оккупантам. И его любовь творила чудеса.
   В январе 1941 г. был арестован и затем расстрелян сын батюшки Серафима – Николай Муравьёв (Николай Васильевич Муравьёв закончил авиационную школу и в годы первой Мировой войны служил авиатором в русской армии. После 1917 г. четырежды арестовывался богоборческими властями, был в заключении и ссылках. Реабилитирован посмертно как жертва политических репрессий).
   Ещё одна великая скорбь прошла сквозь сердце и душу старца. Вновь услышали родные и близкие: "Буди воля Божия..."
   Знал о. Серафим и о приближении войны. Кого-то прикровенно, а близких духовных детей открыто предупреждал он о надвигающейся на Россию опасности.
   С началом Великой Отечественной старец усилил подвиг моления на камне – стал совершать его ежедневно.

Камень, на котором в годы Великой Отечественной войны прп.Серафим Вырицкий нёс 1000-дневный подвиг молитвы о спасении Отечества

   Рассказывают родные подвижника: "В 1941 г. дедушке шёл уже 76-й год. К тому времени болезнь очень сильно его ослабила, и он практически не мог передвигаться без посторонней помощи. В саду, за домом, метрах в пятидесяти, выступал из земли гранитный валун, перед которым росла небольшая яблонька. Вот на этом-то камне и возносил ко Господу свои прошения о. Серафим. К месту моления его вели под руки, а иногда просто несли. На яблоньке укреплялась икона, а дедушка вставал своими больными коленями на камень и простирал руки к небу. Чего ему это стоило! Видимо, Сам Господь помогал ему, но без слёз на всё это смотреть было невозможно.    Неоднократно умоляли мы его оставить этот подвиг – ведь можно было молиться и в келлии, но в этом случае он был безпощаден и к себе, и к нам". Молился о. Серафим столько, насколько хватало сил – иногда час, иногда два, а порою и несколько часов кряду. Отдавал себя всецело, без остатка – это был воистину вопль к Богу! Верим, что молитвами таких подвижников выстояла Россия и был спасён Петербург. Невзирая на холод и зной, ветер и дождь, настойчиво требовал старец помочь добраться ему до камня; невзирая на многие тяжкие болезни, продолжал он свой непостижимый подвиг. Так изо дня в день, в течение всех долгих изнурительных военных лет...
   Известно, что в самой Вырице, как и было предсказано старцем, не пострадал ни один жилой дом и не погиб ни один человек. Молился батюшка и о спасении вырицкого храма.
   ... В первых числах сентября 1941 г. немцы наступали на станцию Вырица и вели её интенсивный обстрел. Кто-то из командиров нашей армии решил, что в качестве объекта наводки используется высокий купол храма и приказал взорвать его. Для этого со станции была послана команда подрывников, в которую вошли лейтенант и несколько бойцов. Когда подвода со смертоносным грузом прибыла к храму, лейтенант приказал бойцам подождать его у ворот, видимо, сославшись на то, что должен ознакомиться с объектом подрыва. Офицер вошёл в ограду, а затем и в храм, который в общей суматохе не был заперт. Через некоторое время солдаты услышали звук одиночного револьверного выстрела и бросились к храму. Лейтенант лежал бездыханным, рядом валялся его револьвер. Бойцов охватила паника и, не выполнив приказа, они бежали из храма. Тем временем началось отступление и о взрыве забыли. Так вырицкая церковь в честь Казанской иконы Пресвятой Богородицы Промыслом Божиим была сохранена от уничтожения.
   И ещё чудо – немцы, заняв Вырицу, расквартировали в ней часть, состоящую из... православных. Известно, что Румыния была союзницей Германии, но о том, что вырицкая команда будет состоять из румын, уроженцев восточной её части, где исповедуется Православие, да ещё говорящих по-русски, вряд ли кто мог предположить. Осенью 1941 г., по многочисленным просьбам жителей Вырицы, храм был открыт, в нём начались регулярные богослужения.    Истосковавшиеся по церковной жизни люди заполнили храм (он был закрыт богоборцами в 1938 г., но, слава Богу, не разорён). Поначалу прихожане косились на солдат в немецкой форме, но видя, как последние молятся и соблюдают чин службы, постепенно привыкли. Невозможное людям возможно Богу – это был единственный православный храм, который действовал во фронтовой полосе, причем по ту сторону фронта!
С первых дней войны о. Серафим открыто говорил о предстоящей победе русского оружия.
   Румынской частью, расквартированной в Вырице, командовали немецкие офицеры. Им донесли о пророчествах о. Серафима, и вскоре в дом на Пильном проспекте пожаловали незванные гости. И вновь, как когда-то чекистов, батюшка укротил пришельцев через благодатную помощь свыше. Старец сразу поразил их тем, что заговорил с ними на хорошем немецком – ведь в бытность свою купцом он часто посещал Вену и Берлин, сотрудничая с австрийскими и немецкими фирмами.    Капитан, который был начальником вырицкой команды, спросил у о. Серафима, скоро ли немецкие части возьмут Петербург? Старец смиренно ответил, что этого никогда не будет. Немцам придется поспешно уходить, а самому вопрошающему не суждено будет вернуться домой, при отступлении он сложит свою голову под Варшавой.
   По рассказам бывших очевидцами местных жителей, этот немецкий офицер действительно погиб в Польше, а невольники, (о. Серафим ещё в начале войны предсказал ряду жителей Вырицы будущее пленение и последующее благополучное возвращение из неволи), были возвращены на Родину. Пророческие слова о. Серафима подтвердил и румынский офицер, также служивший во время войны в вырицкой команде. В 1980 г. он приезжал поклониться могиле старца и, разыскав вспомнивших его местных жителей, поведал о подробностях того отступления.
   Война поломала несметное количество судеб, и многие спешили в Вырицу со всех концов России в надежде узнать о судьбе своих ближних от о. Серафима. Кто-то узнал о пропавших без вести, другие по молитвам старца устроились на работу, третьи обрели прописку и кров, но главное – веру.
   В 1945 г. Господь призвал от земных трудов схимонахиню Серафиму (в миру Ольгу Ивановну Муравьёву, супругу батюшки). Почти шесть десятилетий она была для о. Серафима преданной спутницей жизни, и её кончину подвижник пережил с ощущением, что разлука недолга и скоро им предстоит встретиться в вечной жизни. У него был рисунок могилки матушки Серафимы, который сделала ему Светлана Георгиевна, художница, дружившая с семьёй Муравьёвых. Батюшка показывал на него и с любовью говорил: "Вот здесь и я буду рядышком с ней лежать".
   В последние годы о. Серафим был совершенно прикован к постели. В некоторые дни состояние здоровья батюшки ухудшалось настолько, что он даже не мог отвечать на записки, которые передавали через келейницу. Но как только наступало хотя бы небольшое облегчение – батюшка сразу начинал приём страждущих.
   Время земного странствия подвижника подходило к концу. Старцу был открыт час его перехода к Вечности. За день до этого он благословил родных и близких иконками прп. Серафима Саровского, а келейнице матушке Серафиме сказал: "Во время моего погребения береги ребрышки..." (Это предостережение оказалось пророческим: в день погребения праведника, при большом стечении народа, матушка Серафима из-за сильной давки получила перелом двух ребер).
   Ранним утром преподобному Серафиму в ослепительном сиянии явилась Пресвятая Богородица и жестом правой руки указала на небо. Сообщив об этом родным, подвижник объявил: "Сегодня принять никого не смогу, будем молиться", – и благословил послать за о. Алексием Кибардиным. С благоговением были прочитаны акафисты Пресвятой Богородице, свт. Николаю Чудотворцу и прп. Серафиму Саровскому. После того как о. Алексий причастил старца Святых Христовых Тайн, о. Серафим благословил читать Псалтирь и Евангелие. Ближе к вечеру батюшка попросил посадить его в кресло и стал молиться. При этом он иногда справлялся о времени. Около двух часов ночи о. Серафим благословил читать молитву на исход души и, осенив себя крестным знамением, со словами: "Спаси, Господи, и помилуй весь мир" отошёл к вечным обителям.
   Облачение и гроб прислал в Вырицу митрополит Григорий (Чуков). Три дня шёл ко гробу праведника нескончаемый людской поток. Все отмечали, что его руки были удивительно мягкими и тёплыми, словно у живого. Некоторые ощущали возле гроба благоухание. В первый день после блаженной кончины старца исцелилась слепая девочка. Мать подвела её ко гробу и сказала: "Поцелуй дедушке руку". Вскоре после этого девочка прозрела. Этот случай хорошо известен вырицким старожилам.
   Отпевание о. Серафима отличалось редкой торжественностью. Пели три хора – вырицких Казанской и Петропавловской церквей и хор Духовных академии и семинарии, где по благословению митрополита Григория в день погребения вырицкого подвижника были отменены занятия. Одним из четырёх воспитанников Духовных школ, удостоившихся стоять у гроба великого старца, был будущий Святейший Патриарх Алексий II. "Мы не прощались с батюшкой, а провожали его в жизнь вечную", – вспоминают многие.
   При погребении о. Серафима Вырицкого впереди гроба несли образ прп. Серафима Саровского с частицей мощей святого угодника Божия (Этот образ, который иеросхимонах Серафим завещал вырицкому Казанскому храму, в начале 70-х гг. был похищен в результате взлома дверей неизвестными злоумышленниками. Вскоре в лесу был найден киот от иконы.    По милости Божией, удалось найти образ, подобный утраченному – его пожертвовала архивариус С.-Петербургской Духовной академии Екатерина Даниловна Уварова. Стараниями протоиерея Павловского собора города Гатчины Евгения Николаевича Сенько (3.11.1916 – 1.10.1981) в икону была помещена и частица мощей прп. Серафима Саровского), как и предсказал вырицкий подвижник ещё в довоенные годы.
   Святой преподобный Серафим Вырицкий отошёл к Вечности 3 апреля 1949 г. Град небесный – горний Иерусалим – распахнул свои врата пред новым небожителем, навсегда приняв его в свои Божественные чертоги.

Отче Серафиме, моли Бога о нас!

Удивительные дарования

   Однажды к Серафиму из Ленинграда выехали тётя с племянником, мальчиком десяти лет. По дороге Саша, по обыкновению, кривлялся и шалил. Мальчик вернулся в Ленинград из эвакуации в крайне истощённом состоянии, с пороком сердца и очень неустойчивой нервной системой. Врачи не ручались, что он доживёт и до сорока лет.  Физическая неполноценность вызывала неполноценность нравственную: в семье и среди знакомых Саша вёл себя безобразно – дерзил, передразнивал людей, а среди сверстников чувствовал себя неуютно. Когда тётя сказала ему, что, войдя в келью, нужно будет преклонить колени, он грубо отказался. Впоследствии Александр Альбертович Савич, инженер-гидролог, вспоминал: «Едва я приблизился к диванчику, на котором полулежал батюшка, как он тут же предложил мне (а не тёте) присесть на стул. Я сразу понял, что отец Серафим имеет представление о состоявшемся в дороге разговоре. Я тут же опустился на колени и получил благословение. Старец очень ласково поговорил со мною, а тёте сказал: «Нравится мне этот мальчик!»
   Меня наполнило ощущение необыкновенной радости и любви ко всему миру, не покидавшее меня и во время обратной дороги, весь остаток дня и в течение последующих дней...»
   С того дня здоровье Саши быстро пошло на поправку. Полному выздоровлению предшествовал фурункулёз – видимо, вместе с гноем выходили какие-то внутренние болезни. Саша ходил весь в бинтах, но никакой болезненности не ощущал. Окрепнув, он стал в свободное время играть в футбол, а в плавании даже достиг разрядных нормативов того времени. «У меня появилось много друзей, в том числе и очень близких, – вспоминал Александр Альбертович. – Главнейшим же следствием самого первого посещения отца Серафима оказалось то, что я в тот же день твёрдо и на всю жизнь стал верующим православным человеком!
   А вот другой случай тех лет. В годы блокады семья Сошальских жила в Ленинграде. До войны Зоя Сошальская часто бывала в Вырице; во время бомбёжек и артобстрелов она взяла за привычку мысленно, а то и вслух повторять: «Батюшка отец Серафим! Спаси, помоги!» После снятия блокады при первой же возможности она отправилась к старцу. Придя в его дом на Майском проспекте, Зоя первым делом спросила: «Батюшка, ты меня, наверное, уже забыл?» Старец с доброй улыбкой откликнулся: «Где уж тебя забудешь! Надоела мне, кричавши: спаси-помоги, отец Серафим!» Побеседовав с Зоей, старец благословил её на принятие монашества в Пюхтицком монастыре и прибавил: «Будешь ещё в Иерусалиме игуменьей...» Но потом добавил: «Нет, хватит с тебя, пожалуй, и послушания казначеи!» Слова старца в точности сбылись. В 1954 году Зоя Сошальская была пострижена в мантию с именем Викторина. Через год её направили в Горненский монастырь при Русской Духовной Миссии в Иерусалиме. Здесь она подвизалась почти двадцать лет, а в последние годы несла послушание казначеи.
   ...Напротив дома № 24 по Пильному проспекту, где несколько лет снимал комнаты отец Серафим, жил Александр Александрович Смирнов. В годы войны его жена Екатерина забеременела. Ей было сорок два года, и она не хотела этого ребенка. Скрыв беременность от мужа, женщина решила искусственно прервать её.   Однажды она зачем-то зашла к отцу Серафиму, а тот как бы невзначай заметил: «Представляешь, Екатерина Александровна, что ныне происходит? Некоторые матери, уподобляясь в жестокости Ироду, становятся убийцами собственных невинных младенцев!» Женщина упала перед ним на колени. Через девять месяцев в семье Смирновых родилась девочка. Серафим сам дал ей имя и назначил крёстных.
   Кроме пророческого дара преподобного Серафима, его необыкновенной прозорливости, дара исцелять от болезней, наделил его Господь и другими дивными дарованиями. Блестяще образованный, отец Серафим был не лишён интереса к науке и мог подолгу беседовать со своими посетителями на сложные темы. Помимо высочайшего интеллекта и всеобъемлющей эрудиции, отец Серафим поражал людей своими необычайными познаниями, дарованными ему от Бога,
   В числе его духовных детей были выдающиеся ученые: академик Иван Петрович Павлов, основоположник современной физиологии; академик Владимир Александрович Фок, автор фундаментальных трудов по квантовой механике, электродинамике, общей теории относительности; академик Сергей Павлович Глазенап, выдающийся астроном, один из основателей Русского астрономического общества; профессор медицины Михаил Иванович Граменицкий, один из создателей современной фармакологической школы; биолог Леон Абгарович Орбели, автор многих исследований по физиологии нервной системы и биохимии; профессор медицины Сергей Серапионович Фаворский, известный врач гомеопат. Вот если бы все те, кто в советские годы поверил лжи о «победе» науки над религией, могли войти в келью вырицкого старца и увидеть, как светила науки преклоняли колени перед скромным схимником! Старец разделял со своими духовными чадами все их удачи и неудачи, помогал, советовал, наставлял на путь христианской жизни. Поучения его были просты, но достигали самого сердца. Такими же простыми и проникновенными были его стихи.

Ночью безмолвные зрители –
Звёздочки смотрят с небес;
Тихо, вокруг от обители
Дремлет дивеевский лес...

   В сердце схимника всегда жил Серафимо-Дивеевский монастырь, где он когда-то побывал, монастырь, помнящий подвиги великого старца
   В конце 1927 года к духовнику Александро-Невской лавры приехал архиепископ Алексий (Симанский), управлявший тогда Новгородской епархией. Дворянин по происхождению, он очень опасался ареста. «Не лучше ли мне уехать за границу, отец Серафим?» – спросил архиерей. «А на кого вы Русскую Православную Церковь оставите? Ведь вам её пасти! – последовал ответ старца. – Не бойтесь. Сама Матерь Божия защитит вас». Владыка Алексий тут же успокоился и перестал помышлять об отъезде. Так отец Серафим предсказал владыке Алексию его будущее служение за восемнадцать лет до избрания на патриаршество. Указал лаврский схимник будущему Патриарху и срок его первосвятительского служения – двадцать пять лет.
   О прозорливости отца Серафима знали и простые люди. В те годы на исповедь в лавру вместе с мамой часто приходила Елена Николаевна Сергиевская. «Как-то мама пришла к нему на исповедь, где изложила батюшке все свои прегрешения, от детства содеянные, – вспоминает она. – Вдруг старец многозначительно посмотрел на нее, затем произнес: „А ты помнишь, как в детстве, назло подружке, сломала её любимую расческу?!", чем привёл исповедницу в неописуемое смятение. Затем по-доброму улыбнулся и сказал: „Знаю, знаю, что не утаила. Однако, чтобы не забывать, старайся как можно чаще исповедоваться"».
   В 1939 году старец уже не давал своим духовным детям благословения на брак. «Никакой свадьбы! Скоро будет великая война!» – говорил он. Жительница Вырицы Мария Афанасьевна Лапина вспоминала, как в один из первых дней войны вместе с дочерью прибежала к домику на Пильном. Серафим коротко сказал им: «Вам необходимо покинуть Вырицу!» Много испытаний выпало на долю Лапиных, конец войны застал их в лагере для перемещённых лиц в Эстонии. Когда они вернулись в Вырицу, то, подойдя к своему дому на Сиверском шоссе, они увидели только груду развалин.
   А вот другой замечательный случай. Однажды молодая супружеская пара принесла отцу Серафиму тысячу рублей. Тогда это были очень большие деньги. Серафим их не принял, а благословил отдать первому встречному по дороге на станцию. Этим встречным оказался... вдребезги пьяный мужчина. Молодая женщина растерянно сказала мужу: «Как же нам быть?» Однако тот невозмутимо ответил: «Поступим по словам батюшки.,.» Как только они вручили деньги этому мужчине, он моментально протрезвел: «Миленькие! Да как же мне вас благодарить! Вы меня от смерти спасли!» Оказалось, что этот несчастный работал в торговле и у него образовалась недостача ровно на такую сумму. Денег дома не было, и ему грозила тюрьма. Он впал в отчаяние и решил наложить на себя руки. Для храбрости порядком выпил.
   После войны к преподобному ежедневно приходили десятки и сотни людей справиться о судьбе близких. И он говорил: «Жив твой муж, уже на поезд садится» или: «Не придёт, молись об упокоении». Слова его всегда сбывались. Старцу не нужно было о чём-то спрашивать людей, он видел всю их жизнь – и прошлое, и будущее, знал, с чем они пришли к нему. При этом он безошибочно угадывал, кому из приходивших больше требовалась его помощь. Вот один из типичных рассказов.
   «На станции никто не хотел говорить, где живет отец Серафим. Время было такое. «Ищи сама», – звучало в ответ. И Господь привёл – шла, шла и увидела калиточку, у которой толпился народ. Подошла и спросила: «Кто последний?» Помню, впереди оказался мужественного вида седой полковник. Через некоторое время появилась послушница и, открыв калитку, пустила всех ко крылечку, Стою самой последней и думаю, что на работу опоздать могу. Тогда с этим очень строго было – порою под суд отдавали. Вдруг вышла келейница и говорит: «Кто здесь из Царского Села? Пропустите эту девушку – ей надо к 14 часам на поезд успеть, чтобы на работу добраться вовремя. Так батюшка велел».
   Я вошла в дом. Невозможно описать словами, что охватило меня, как только я перешагнула порог келии и увидела отца Серафима. Ощущение света и благодати, чувство слёзного раскаяния и в то же время необычайной радости. Ноги у меня сами подкосились. Упала перед ним на колени и зарыдала, а батюшка мягким и добрым голосом произнёс: «Не плачь, не плачь, твой жив и скоро вернётся. Я вас в книгу себе запишу и поминать буду». Я поняла, что посетители могли ничего не говорить о себе – отцу Серафиму всё было открыто. Такое чудо нам Господь даровал! Я молчала, а он всю мою нерадивую жизнь, которую я уже забыла, в подробностях рассказал. Какой светильник был! Двумя-тремя тихими словами мог на путь покаяния и спасения наставить» .
   Во время войны в Вырице произошел ещё один поразительный случай. Шестилетний мальчик упал с очень высокого дерева. Он не двигался и не дышал. По всем признакам он был мёртв. Его мать на руках отнесла ребёнка к старцу. Она рыдала и причитала: «Батюшка! Мой Толик убился!» Отец Серафим сказал: «Положи его». Затем помолился над мальчиком и благословил. Ребёнок встал и через несколько минут уже бегал по улице .
   В настоящее время собраны десятки свидетельств о благодатной помощи старца больным. Вот два из них.
«Во время войны я получила сильное ранение в голову, и меня мучили непрестанные головные боли, – вспоминает жительница Вырицы Клавдия Ивановна Печковская. – Врачи ничем не могли помочь. Отец Серафим сказал: «Подойди поближе, сейчас мы тебя вылечим». Он накрыл мне голову епитрахилью и возложил на меня руки. С тех пор я не знаю, что такое головная боль».
   Напротив дома отца Серафима жила семья Смирновых. Однажды, когда Александр отправился на заготовку дров, Серафим велел позвать Екатерину и сказал ей: «Тебе везут тяжело больного, но ты не пугайся, в больницу его не отправляй – Господь всё управит». Вскоре привезли Александра – его придавило упавшим деревом. Старец велел туго запеленать его и стал молиться...   Через несколько месяцев Смирнов уже мог самостоятельно передвигаться. Как показали рентгеновские снимки, у него зажили сложный перелом позвоночника (!) и переломы нескольких рёбер.    Временами у него возникали острейшие боли, но отец Серафим всегда помогал справиться с ними. Александр Смирнов глубоко почитал старца всю свою жизнь.    Ежедневно в течение семи лет он приходил на могилу старца почтить память своего духовного отца и подлить масла в неугасимую лампаду. Дочь вспоминала, что за день до своей смерти у него возникли очень сильные головные боли. Александр Александрович стянул голову ремнями и пошёл проверять лампадку.
   Своим духовным детям старец не раз говорил, что наступит время, когда на Руси начнется возрождение храмов и монастырей.
   Старец предсказывал скорое возрождение Троице-Сергиевой лавры, говорил о том, что Церкви вернут и Серафимо-Дивеевский монастырь, и Александро-Невскую лавру. При этом он упоминал, что сперва государство вернёт Церкви как приходской храм Свято-Троицкий собор, а уже затем, через много лет, всю лавру передадут монашествующим.
   В 1947 году отец Серафим однажды обмолвился: «Французская булочка, которая сейчас стоит 70 копеек, будет стоить 7 копеек, и так все продукты». Так он предсказал денежную реформу 1961 года.
   В далёкие сороковые старец говорил, что со временем Ленинград опять переименуют в Санкт-Петербург, а по радио будут петь молитвы. Но будущее не виделось ему в розовом свете. «Если русский народ не придёт к покаянию, может случиться так, что вновь восстанет брат на брата», – предсказывал он.
   Не в наши ли дни сбывается это предсказание?
1 октября 2000 года, при большом стечении народа, в вырицком храме была совершена торжественная служба, посвященная прославлению преподобного Серафима в сонме святых. К лику угодников Божиих старец был причтён решением Юбилейного Архиерейского Собора Русской Православной Церкви.
   Более полувека назад вырицкий подвижник предсказывал:
   «Придёт время, когда не гонения, а деньги и прелести мира сего отвратят людей от Бога, и погибнет куда больше душ, чем во времена открытого богоборчества. С одной стороны, будут воздвигать кресты и золотить купола, а с другой – настанет царство лжи и зла. Страшно будет дожить до этих времён».
   Недалеко от вырицкого Казанского храма жила почтенная добрая женщина, которую все звали тётя Оля. Она очень любила посещать богослужения, да вот беда – во время Херувимской песни она обычно падала и начинала невообразимым образом лаять. Её часто выносили из церкви. Причина её недуга, думается, ясна всякому верующему человеку. Отец Серафим её исцелил. Вновь, как когда-то в подобном случае в Александро-Невской Лавре, он долго молился вместе с несчастной тётей Олей. Затем она радостно рассказывала всем: "Отец Серафим даровал мне возможность ходить в церковь!"
Однажды к батюшке привезли умирающую от обезвоживания девочку. Диагноз – тяжёлая форма дизентерии. Старец помолился, а затем причастил ребёнка Святых Христовых Таин. В тот же день произошло полное исцеление.
   Главным же в служении о. Серафима было то, что он приводил многих своих посетителей к исправлению жизни и глубокой вере. Люди начинали видеть свои грехи и понимать милосердие Творца. Мягко и любовно умел старец касаться людских сердец. Иногда только и скажет: "Ах, доченька! Когда же начнем лучше-то жить? Ну, на этот раз Бог простит тебе, да смотри, собирайся с силами..." Или: "А посты-то соблюдаешь ли?" – спросит о. Серафим. "Плохо", – ответит посетитель. "Действительно плохо, – подтвердит батюшка, – слушаться Церкви надо, слушаться..."
   Люди, раскрывшие перед старцем свои душевные недуги (которые он и без этого прекрасно видел), возвращались утешенными и исцелёнными. Обычно говорили так: "Возвращаясь от отца Серафима, мы летели как на крыльях, и у нас пела душа..." Не забывали вырицкого подвижника и его духовные чада и соработники. Регулярно приезжали к старцу в Вырицу за советом и молитвою владыки Николай (Ярушевич) и Алексий (Симанский). До ареста и заключения бывали у о. Серафима архиепископы Венедикт (Плотников) и Серафим (Протопопов), епископы Иннокентий (Тихонов), Николай (Клементьев), Сергий (Зенкевич) и Амвросий (Либин), а также служивший в Кадашах епископ Мануил (Лемешевский) и живший на покое в Кашине епископ Григорий (Лебедев). Посещали батюшку при возможности архимандриты Лев (Егоров), Иоасаф (Журманов) и Варлаам (Сацердотский), профессор-протоиерей Николай Чуков и многие другие священнослужители и монашествующие. С каждым годом их становилось всё меньше. В январе 1941 г. был арестован и затем расстрелян сын батюшки Серафима – Николай Муравьёв.
   Евдокия Васильевна Фёдорова свидетельствует о том, что вырицкий старец помог ей отыскать мужа – Алексея Фёдоровича, находившегося в немецком лагере для военнопленных. По молитвам батюшки Серафима и слёзной просьбе супруги лагерное начальство неожиданно отпустило домой единственного кормильца семьи.
   Весной 1944 г., вскоре после полного снятия блокады, митрополит Алексий (Симанский) посетил Вырицу. Причем о. Серафим, прозревая предстоящий визит владыки, заранее предупредил о нём удивленных домашних. Это было прощание митрополита Алексия с великим подвижником. Известно, что эта встреча была очень тёплой и продолжительной. Полное содержание беседы митрополита Алексия с вырицким старцем, безусловно, осталось в тайне. Рассказывают, что тогда иеросхимонах Серафим вновь подтвердил своё пророчество об избрании владыки Алексия Патриархом Московским и всея Руси, указав и время его избрания на будущем Поместном Соборе. Расставались с поцелуями и слезами. Увидеться в земной жизни им уже не пришлось, однако, до конца дней своих они глубоко почитали друг друга и горячо молились один за другого. В день памяти благоверных князей Российских, страстотерпцев Бориса и Глеба, 15 мая 1944 г. почил Патриарх Сергий. 2 февраля 1945 г. на Поместном Соборе Русской Православной Церкви митрополит Алексий (Симанский) единогласно был избран Патриархом Московским и всея Руси. В течение 25 лет, как и предсказывал старец иеросхимонах Серафим Вырицкий, предстояло ему совершать служение Первосвятителя Русской Православной Церкви.
   В годы войны напротив вырицкого Казанского храма, на другом берегу реки Оредеж, возник небольшой скит, где под руководством схиигумении Херувимы подвизалось несколько монахинь. Одну из них, монахиню Серафиму (в миру Анну Павловну Морозову), о. Серафим пригласил читать Псалтирь по усопшей схимонахине Серафиме. После похорон матушки старец, по согласованию с родными, благословил монахине Серафиме остаться у него келейницей.
   Летом 1945 г. настоятелем вырицкого Казанского храма был назначен прот. Алексий Кибардин – замечательный пастырь и исповедник. В годы первой Мировой войны он служил приписным священником при Феодоровском Государевом соборе, а с 1924 г. был его настоятелем.  Затем последовали десятилетия лагерей и ссылок, пройдя через которые о. Алексий сумел сохранить светлую веру и любовь к ближним. Первые же месяцы пребывания нового настоятеля в Вырице связали его с отцом Серафимом самыми крепкими узами. Вырицкий старец стал духовником о. Алексия Кибардина, а тот – духовником о. Серафима. Хранил память об о. Серафиме и Святейший Патриарх Московский и всея Руси Алексий I.
   Говорил о. Серафим, что придет время, когда в Москве, Петербурге и ряде других городов России будут действовать православные радиостанции, в передачах которых можно будет услышать душеполезные назидания, молитвы и церковные песнопения.
   Несколько важных предсказаний о. Серафима Вырицкого было записано Марией Георгиевной Преображенской, племянницей владыки Феофана Полтавского.
"...Это было сразу после войны. Я пела на клиросе Петропавловской церкви поселка Вырица. Часто мы с певчими из нашего храма подходили к о. Серафиму под благословение. Однажды одна из певчих сказала: "Дорогой батюшка! Как хорошо теперь стало – война кончилась, зазвонили снова колокола в церквах..." А старец на это ответил: "Нет, это ещё не всё. Ещё будет страху больше, чем было. Вы ещё встретите её. Будет очень трудно молодежи переобмундировываться. Кто только выживет? Кто только жив останется? (Эти слова о. Серафим повторил трижды.) Но кто жив останется – какая будет у того хорошая жизнь..." После небольшой паузы батюшка вновь задумчиво произнес: "Если бы люди всего-всего мира, все до единого человека (вновь, как бы нараспев, повторил старец эти слова несколько раз), в одно и то же время встали бы на колени и помолились Богу, хотя бы только пять минут о продлении жизни, дабы даровал всем Господь время на покаяние..."
   Отец Серафим видел в умной молитве безценное средство для стяжания душевного мира и спасения: "В самые тяжёлые времена удобно будет спасаться тот, кто в меру сил своих станет подвизаться в молитве Иисусовой, восходя от частого призывания имени Сына Божия к молитве непрестанной". Вырицкий старец советовал как можно чаще читать молитву св. Ефрема Сирина "Господи и Владыко живота моего...". "В этой молитве вся суть Православия, всё Евангелие. Ею мы испрашиваем у Господа помощи на приобретение свойств нового человека", – говорил батюшка. Грех осуждения о. Серафим называл одним из величайших духовных недугов нашего времени. "Мы имеем право судить только самих себя. Даже рассуждая о каком-либо человеке, мы уже невольно осуждаем его", – говорил вырицкий старец. О. Серафим был глубоко убеждён в том, что человек должен готовить себя для Вечности. При этом старец настоятельно советовал ни в коем случае не принимать никаких видений, явлений и гласов из мира духовного, а сам тщательно скрывал свои сверхъестественные дарования от людей, никогда не творя чудес или подвигов напоказ. "Плотские, грешные человеки недостойны видеть ангелов и святых. Им свойственно общение только с падшими тёмными духами, которое, как правило, становится причиной погибели. Будем молиться, чтобы Господь избавил нас от искушений лукавого", – назидал ближних батюшка Серафим.
   Вырицкий подвижник своей жизнью ответил на многие вопросы, которые волнуют ищущих спасения в современном бушующем мире. Долгие годы шёл о. Серафим путём незаметного, будничного подвига. Это скрытый от посторонних глаз подвиг, совершаемый во внутреннем уединении, где нет места разгорячению и раздражительности, унынию и отчаянию. Это ежедневный подвиг деятельного покаяния, поста и молитвы; подвиг реальных и посильных дел, совершаемых Христа ради и во имя любви к ближним. Это тихое, но твёрдое стояние в вере, которое требует много большего мужества, чем сиюминутное горячение и самые громкие подвиги и чудеса.

От Меня это было
Этот текст, написанный в стихотворной форме,
отец Серафим адресовал одномy их своих дyховных чад – епископy, находящемyся в заключении.
В нём - отблеск глyбочайшей молитвенной тайны,
раскрываемой в беседе Бога с дyшою человека.
Это дyховное завещание старца, обращённое и ко всем нам.

Думал ли ты когда-либо,
что всё, касающееся тебя,
касается одинаково и Меня?
Ибо касающееся тебя
касается зеницы Моего ока.

Ты дорог в очах Моих,
многоценен,
и Я возлюбил тебя,
и поэтому для Меня
составляет особую отраду
воспитывать тебя.
Когда искушения восстанут
на тебя, и враг придёт, как река,
Я хочу, чтобы ты знал, что
От Меня это было.

Что твоя немощь
нуждается в Моей силе
и что безопасность твоя
заключается в том,
чтобы Мне дать возможность
бороться за тебя.
Находишься ли ты
в трудных обстоятельствах,
среди людей,
которые тебя не понимают,
которые не считаются с тем,
что тебе приятно,
которые тебя отстраняют, –
От Меня это было.

Я – Бог, располагающий
обстоятельствами.
Ты не случайно оказался
на твоём месте,
это то самое место,
которое Я тебе предназначил.
Не просил ли ты, чтобы
Я научил тебя смирению, –
так вот смотри,
Я поставил тебя
как раз в ту среду,
в ту школу,
где этот урок изучается.
Твоя среда и живущие с тобою
только выполняют Мою волю.
Находишься ли ты в денежном
затруднении, тебе трудно сводить
концы с концами –
От Меня это было.
Ибо Я располагаю твоим
кошельком.
И Я хочу, чтобы ты прибегал
ко Мне и был
в зависимости от Меня.
Мои запасы неистощимы.
Я хочу, чтобы
ты убеждался в верности Моей
и Моих обетований.
Да не будет того,
чтобы тебе могли сказать
о нужде твоей: "Вы не верили
Господу Богу вашему".
(Второзак 8, 12-13).
Переживаешь ли ты
ночь скорбей!?
Ты разлучен с близкими своими!?
От Меня это было.

Я – муж скорбей,
изведавший болезни,
Я допустил это, чтобы ты
обратился ко Мне
и во Мне мог найти
утешение вечное.
Обманулся ли ты в друге своём,
в ком-нибудь, кому ты
открыл сердце своё...
От Меня это было.

Я допустил этому
разочарованию коснуться тебя,
чтобы ты познал,
что лучший друг твой
Есть Господь.
Я хочу, чтобы ты
всё приносил ко Мне
и говорил Мне.
Наклеветал ли кто на тебя?
Предоставь Мне это дело
и прильни ближе ко Мне,
убежищу твоему,
чтобы укрыться
от "пререкания языков".
Я изведу, как свет, правду твою
и справедливость твою, как полдень.
(см.: Пс. 36, 6).
Разрушились планы твои?
поник ли ты душою
и устал –
От Меня это было.

Ты создавал себе планы,
и принёс их Мне,
чтобы Я благословил их.
Но Я хочу, чтобы ты
предоставил Мне
распоряжаться
обстоятельствами
твоей жизни,
и тогда ответственность
за всё будет на Мне,
ибо слишком тяжело
это для тебя,
ты один не можешь
справиться с ними,
так как ты только орудие,
а не действующее лицо.
Посетили ли тебя
неожиданные неудачи житейские,
и уныние охватило
сердце твоё, знай, что
От Меня это было.

Ибо Я хочу, чтобы сердце
твоё и душа твоя
всегда были пламенеющими
пред очами Моими,
и побеждали именем Моим
это душевное малодушие.
Не получаешь ты долго
известий от близких и
дорогих тебе людей
и по своему малодушию
впадаешь в отчаяние
и ропот – знай,
От Меня это было.

Ибо этим томлением
твоего духа Я испытываю
крепость твоей веры,
в непреклонность обетования,
силу дерзновенной
молитвы твоей
о сих близких твоих.
Ибо не ты ли
вручил их Покрову
Матери Моея Пречистыя:
не ты ли некогда
возлагал заботу о них
Моей промыслительной любви.
Посетила ли тебя
тяжёлая болезнь,
временная или неисцелимая,
и ты оказался прикованным
к одру своему, – знай, что
От Меня это было.

Ибо Я хочу, чтобы ты познал
Меня ещё глубже
в немощаx своих телесных
и не роптал бы за сие
ниспосланное тебе испытание,
не старался бы
проникать в Мои планы
спасения душ человеческих
различными путями,
а безропотно и покорно
преклонил бы выю свою
под благость Мою к тебе.
Мечтал ли ты
сотворить какое-либо
особенное дело для Меня
и вместо того
слёг на одр
болезни и немощи –
От Меня это было.

Тогда бы ты был
погружён в свои дела,
и Я не мог бы привлечь
мысли твои к Себе,
а Я хочу научить тебя
самым глубоким мыслям и урокам Моим,
что ты на службе у Меня.
Я хочу научить тебя сознавать,
что ты – ничто.
Некоторые из лучших
соработников Моих – суть те,
которые отрезаны
от живой деятельности,
чтобы им научиться
владеть орудием
непрестанной молитвы.
Призван ли ты неожиданно
занять трудное и ответственное
положение!? Иди, полагаясь
на Меня.
Я вверяю тебе эти трудности,
ибо за это
благословит тебя
Господь Бог твой
во всех делах твоих,
на всех путях твоих, во всём,
что будет делаться
твоими руками.
В сей день даю
в руку твою этот сосуд
священного елея.
Пользуйся им свободно,
дитя Моё!
Каждое возникающее
затруднение, каждое
оскорбляющее тебя слово,
каждая помеха в твоей работе,
которая могла бы
вызвать в тебе чувство досады,
каждое откровение твоей немощи
и неспособности пусть
будут помазаны этим елеем.
Помни, что всякая помеха
есть Божие наставление.
Всякое жало притупится,
когда ты научишься во всём
видеть Меня, что бы ни коснулось тебя.
А потому и положи
в сердце своё слова,
которые Я объявил тебе
сегодня:
От Меня это было.
Ибо это не пустое для тебя,
но это – жизнь твоя.

АКАФИСТ ПРЕПОДОБНОМУ СЕРАФИМУ ВЫРИЦКОМУ

     Кондак 1

   Избранный угодниче Христов, преподобне отче Серафиме, веры православныя светильниче и земли Российския благодатный заступниче, чудный образ спасения нам явивый, деланием сокровенным Царство Небесное стяжавый. К твоему предстательству ныне притекающе, пение хвалебное приносим ти, любовию зовуще:
   Радуйся, преподобне Серафиме, Вырицкий чудотворче.

     Икос 1
   Ангелоподобную красоту души имел еси, преподобне отче, сердцем пламенея ко Господу Сил, и Тому единому служити от юности восхотел еси и послушание истинное Творцу своему явил еси. Темже промышлению Божию о тебе дивящеся, с верою зовем ти:
   Радуйся, благочестивых родителей отроче достойный;    радуйся, измлада всею душею Господа возлюбивый.
   Радуйся, службы церковныя благоговейный ревнителю; радуйся, мира духовнаго умиленный созерцателю.
   Радуйся, молитвы чистыя совершителю усердный; радуйся, сердцем сокрушенным всецело к Богу устремленный.
   Радуйся, схимнику лаврскому желание сердца своего поведавый; радуйся, от него волю Божию о себе познавый.
   Радуйся, преподобне Серафиме, Вырицкий чудотворче.

     Кондак 2
   Видя Господа очесы духовными и на милость Его уповая, браком законным сочетался еси, блаженне отче, чистоту душевную и телесную усердно соблюдая. Вкупе же с супружницею своею возрастал еси во всякой добродетели, непрестанно поя Господеви: Аллилуиа.

     Икос 2
   Разум наш недоумевает, отче Серафиме, како возглаголати во словесех веру и любовь твою ко Господу, николиже усумнился еси в благости Отца Небеснаго и всецелое доверие к Богу в души своей питал еси. Сего ради глаголем ти сицевая:
   Радуйся, образе веры непоколебимыя; радуйся, исполненный кротости духовныя.
   Радуйся, боявыйся Господа и хранивый заповеди Его; радуйся, на всяк день поучавыйся в правде Его.
   Радуйся, душу свою в терпении стяжавый; радуйся, Царствия Божия паче всего искавый.
   Радуйся, целомудрия и воздержания супружескаго хранителю; радуйся, тихаго нрава любомудрый носителю.
   Радуйся, преподобне Серафиме, Вырицкий чудотворче.

     Кондак 3
   Силою Вышняго укрепляем, поприще мирское с деланием внутренним мудро сочетал еси, праведне отче, и делами милосердия, Христа ради творимыми, благословение Божие снискал еси. Покрый убо и нас, обнаженных всякаго дела блага, любовию твоею, да восхвалим милостиваго Бога: Аллилуиа.

     Икос 3
   Имея сострадание, милостиве отче, скорбящих укреплял еси, больных и сирых утешал еси, темже и любовь Христову стяжал еси. Приими и от нас благодарственную песнь сию:
   Радуйся, скорый помощниче в бедах сущим; радуйся, щедрый подателю просящим.
   Радуйся, храмов и обителей благотворителю; радуйся, немощных и убогих попечителю.
   Радуйся, яко Самому Христу ближнему послуживый; радуйся, богатство тленное нивочтоже вменивый.
   Радуйся, земных пристрастий свободивыйся; радуйся, верою и добрыми делами утвердивыйся.
   Радуйся, преподобне Серафиме, Вырицкий чудотворче.

     Кондак 4
   Бури богоборческия, в России воздвигнутой, не устрашился еси, богоносне отче, но подвиг исповедничества подъяв, мужеством вооружился еси во еже совершенным учеником Господа нарицатися, и Ему всецело себе предав, радостно воспевал еси: Аллилуиа.

     Икос 4
   Слышав о тяжких страданиях, верными за имя Христово претерпеваемых, со Апостолом вопрошал еси: Кто ны разлучит от любве Божия? Вемы воистину, отче, яко любящим Бога вся поспешествуют во благое, молим тя: и нам, многогрешным, душеполезная от Господа испроси, да согласно поем ти:
   Радуйся, веру Православную мужественно исповедавый; радуйся, даже до смерти за Христа пострадати возжелавый.
   Радуйся, имение свое по словеси Господню раздавый; радуйся, за Возлюбленным тобою и Возлюбльшим тя последовавый.
   Радуйся, злато, в горниле искушений очищенное; радуйся, древо, при источницех вод живых насажденное.
   Радуйся, скорби и испытания в богатство духа обративый; радуйся, сокровенным подвигом ко иночеству себе предуготовивый.
   Радуйся, преподобне Серафиме, Вырицкий чудотворче.

     Кондак 5
   Богосветлую звезду яви тя Господь в Лавре Александро-Невстей, преподобне отче Серафиме, егда во ангельстем чине благодать священства восприяв, души многих скорбящих и во мраце отчаяния пребывающих укреплял еси и светом Истины озарял еси, воспевая Господеви: Аллилуиа.

     Икос 5
   Видевше братия яко потщався вседушно Богу благоугодити, не вотще потрудился еси, паче же смирения глубину, мир и радость о Господе стяжал еси. Темже и мы, зряще духовное восхождение твое от силы в силу, с благоговением взываем ти:
   Радуйся, плоть свою со страстьми и похотьми распявый; радуйся, скверну греховную покаянием омывый.
   Радуйся, яко благодатную силу смирения познал еси; радуйся, яко деланием заповедей Евангельских душу обновил еси.
   Радуйся, имя Иисуса Сладчайшаго непрестанно призывавый; радуйся, на земли блаженство будущего века вкусивый.
   Радуйся, Жертву безкровную со страхом и трепетом приносивый; радуйся, словом мудрым всех притекающих к тебе питавый.
   Радуйся, преподобне Серафиме, Вырицкий чудотворче.

     Кондак 6
   Совершенную любовь яко венец добродетелей и дар Святаго Духа приемый, немощи немощных подъял еси, духоносне отче, и ко спасению мнози души управил еси. Темже предстательством твоим и мы, грешнии, недугов многоразличных исцелевше, благодарственно вопием Господу: Аллилуиа.

     Икос 6
   Возсия в лице твоем Правда Божия, и отгнася прелесть бесовская, егда Лавра ига обновленческаго свободися, иноцы же вси возвеселишася. Сего ради просим тя, миротворче, раздоры и нестроения жития нашего утоли, неправды разори, да в единодушии глаголем ти:
   Радуйся, храме нерукотворенный Христа Бога нашего; радуйся, щедротами Духа Святаго благолепно украшенный.
   Радуйся, сердце твое вместилище мира соделавый; радуйся, фимиам молитвы Господу непрестанно возносивый.
   Радуйся, о заблудших зело душею болезновавый; радуйся, всем спастися и в разум истины приити желавый.
   Радуйся, гордость и злобу нечестивых смирением и кротостию победивый; радуйся, по заповеди Христовой любити враги своя учивый.
   Радуйся, преподобне Серафиме, Вырицкий чудотворче.

     Кондак 7
   Хотя Человеколюбец Господь явити в тебе новое духовное светило, даде тя братии обители во отца духовнаго. Темже великую схиму яко печать совершенства от Бога прияв, душа твоя чистая огнем пламенныя молитвы за весь мир исполнися, благочестию и братолюбию всех наставляя, с трепетом вопияше Богу: Аллилуиа.

     Икос 7
   В дивном пророчестве, преблаженне, указа Господь путеводителя и покровителя твоего, преподобнаго Серафима Саровскаго, егоже именем в схиме нареченный, ты воистину новым утешителем народу нашему явился еси. Сему благоволению Божию чудящеся, вопием ти:
   Радуйся, теплый к Богу о всех молитвенниче; радуйся, Преблагословенныя Владычицы Державныя угодниче.
   Радуйся, ангелов приятный собеседниче; радуйся, духоносных отец сподвижниче.
   Радуйся, православных благодатное заступление; радуйся, блуждающих во тьме безбожия светозарное наставление.
   Радуйся, грешников с Богом искреннее примирение; радуйся, источниче радости и умиления.
   Радуйся, преподобне Серафиме, Вырицкий чудотворче.

     Кондак 8
   Странно и неудобоприятельно суетному миру слышати, како молитвами твоими, чудотворче, богатство милосердия Божия изливается на всех с верою притекающих к твоему небесному покровительству. Мы же, славяще Троицу Святую, даровавшую ти благодать сию, радостно восклицаем: Аллилуиа.

     Икос 8
   Всего себе на служение Богу и людем предал еси, дивный отче, чадом своим заповедал еси о горнем всегда помышляти и молитву Иисусову усердно творити, еюже всякий грех в душе посекается и дух человека с Духом Божиим соединяется. Под твое пречудное благословение прибегающе, с любовию величаем тя:
   Радуйся, горняго Иерусалима жителю; радуйся, неизреченныя славы Спасителя мира зрителю.
   Радуйся, молитвы наша к стопам Вседержителя и Богородицы приносяй; радуйся, якоже отец чадолюбивый просящим полезная подаваяй.
   Радуйся, верный Церкве Христовы служителю; радуйся, неисцелимых болезней духовный врачевателю.
   Радуйся, грядущих времен чудесное предзрение; радуйся, настоящих обстояний скорое избавление.
   Радуйся, преподобне Серафиме, Вырицкий чудотворче.

    Кондак  9
   Вся силы небесныя удивишася смирению и терпению твоему, святче, мучительным бо тя недугом зряще пораженнаго, обаче промыслительно от рук гонителей из Лавры восхищеннаго. Людие же вернии видевше тя чудно под кровом Богородицы в Вырицкой веси хранимаго, воспеваху Человеколюбцу Господу: Аллилуиа.

     Икос 9
   Витийство человеческое умолкает пред величием подвигов твоих, преподобне, како убо старец плотию немощен сый, многая труды подъял еси. Темже силе Божией в немощех совершаемой дивящеся, взываем ти:
   Радуйся, древних пустынников искусный подражателю; радуйся, постническаго жития изрядный любителю.
   Радуйся, молитвенных бдений усердный ревнителю; радуйся, телесных немощей чудный победителю.
   Радуйся, истинным смирением добродетели своя сокрывый; радуйся, плачем плоды Божия благодати умноживый.
   Радуйся, елей радости трезвением сохранивый; радуйся, Христу Богу житием твоим благоугодивый.
   Радуйся, преподобне Серафиме, Вырицкий чудотворче.

     Кондак 10
   Спасти Русь святую от нашествия иноплеменник Господа умолял еси, боголюбче дивный: Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй страну нашу и мир Твой. Тако со умилением сердечным к Богу взывая, подобне старцу Саровскому новый подвиг молитвеннаго стояния на камени подъял еси. Темже тя укрепившаго Господа славим, победную песнь Ему поюще: Аллилуиа.

     Икос 10
   Стена бысть незримая молитва твоя, утодниче Божий, воинству и народу нашему в годину испытаний тяжких. Разумом духовным смысл попущенных Богом скорбей постигая, обратитися ко Христу отступившия люди призывал еси. Темже соблюди и нас от всякия вещи сопротивныя, вопиющих ти таковая:
   Радуйся, чашу страданий со Отечеством земным до конца испивый; радуйся, о помиловании России Господа просивый.
   Радуйся, воинству христолюбивому Богом дарованное поможение; радуйся, душ и телес наших живительное орошение.
   Радуйся, мученичество безкровное волею претерпевый; радуйся, немощи естества человеческаго презревый.
   Радуйся, земли Российския молитвенное ограждение; радуйся, от враг видимых и невидимых досточудное избавление.
   Радуйся, преподобне Серафиме, Вырицкий чудотворче.

     Кондак 11
   Пение умиленное приносим ти, преподобне отче Серафиме, ублажающе многотрудное земное житие твое, ты же не престани молитися за ны ко Господу да дарует нам грехов оставление, страстей одоление, во всяцей добродетели утверждение и мира душевнаго сохранение и да сподобит нас, недостойных, вкупе с тобою во Царствии Небеснем благодарственно воспевати: Аллилуиа.

     Икос 11
   Светозарнаго проповедника сущим во тьме безбожия зрим тя, всеблаженне отче, духовное бо возрождение России провидел еси и соотечественником твердо веры православныя держатися завещал еси. Мы же, словесы твоими просвещаеми, со умилением взываем ти:
   Радуйся, славы Предвечнаго Царя причастниче; радуйся, Божественнаго Солнца луче.
   Радуйся, милосердия светило, согревающее души; радуйся, наставниче, духовно пробуждающий умы.
   Радуйся, светильниче, имже мнози человецы просвещаются; радуйся, молитвенниче, имже козни вражия разрушаются.
   Радуйся, чистоты сердечныя хранителю; радуйся, совершенства христианскаго учителю.
   Радуйся, преподобне Серафиме, Вьгрицкий чудотворче.

     Кондак 12
   Блаженную кончину твою, богомудре отче, молением акафистным Богоматери предварил еси. Та бо явственне посетивши тя, отшествие твое близкое на небо десницею указа ти. Киими похвалами достойно ублажим тя, избранниче Царицы Небесныя, ныне со лики ангельскими поюща: Аллилуиа.

     Икос 12
   Поюще дивнаго во святых Своих Бога, веруем, яко много может молитва праведнаго ко благосердию Владыки, и сего ради просим тя, преподобне отче, буди о нас ходатаем теплым у Престола Пресвятыя Троицы, вопиющих ти сице:
   Радуйся, пламенным серафимом тезоименитый; радуйся, старчества восприемниче духоносный.
   Радуйся, нивы Христовы неустанный делателю; радуйся, мира Божия усердный насадителю.
   Радуйся, Православныя Церкве новое украшение; радуйся, велие к Богу за Русь многострадальную дерзновение.
   Радуйся, рода христианскаго благомощное заступление; радуйся, почитающим тя ходатаю вечнаго спасения.
   Радуйся, преподобне Серафиме, Вырицкий чудотворче.

     Кондак 13
   О преславный и досточудный угодниче Божий Серафиме, Вырицкий чудотворче, приими усердное сие моление наше, с любовию тебе возносимое. Умоли Всемилостиваго Господа избавити нас от всякаго зла и напасти, да в нынешнем веце благочестно поживем и блаженства жизни вечныя молитвами твоими сподобимся, о тебе благодарственно Господеви поюще: Аллилуиа.

Этот кондак читается трижды, затем 1-й икос «Ангелоподобную красоту …» и 1-й кондак «Избранный угодниче …».

Молитва

   О богоблаженный и премилосердый отче наш Серафиме! Ведуще тя и по смерти яко жива суща, с верою припадаем ти и вопием: не забуди убогих твоих до конца, но милостивно призри на стадо твое духовное и упаси е, добрый пастырю, благоприятными твоими к Богу молитвами. Испроси нам от Господа время на покаяние и греховныя жизни исправление, веси бо вся немощи наша душевныя: не имамы дел веры и спасения, не имамы ревности ко истинному богоугождению, пленихомся умом в погибельных страстех, растлехом сердца во гнусных похотех. Что убо чаем и на что надеемся, неключимии, разоривше храмины душ наших. Ей, святый отче, простри молитвенно руце твои ко Господу и умоли Спасителя рода человеческаго коснутися благодатию окамененных сердец наших, омыти нас слезами покаяния, возставити в вере, укрепити во благочестии и вся полезная ко спасению даровати. Не посрами упования нашего, еже по Бозе и Богородице на тя возлагаем, но буди нам скорый помощник, утешитель в скорбех и покровитель во обстоянии, да сподобимся молитвами твоими наследовати Царствие Небесное, идеже вси святии непрестанно славят и воспевают пречестное и великолепое имя Отца, и Сына, и Святаго Духа, ныне и присно и во веки веков. Аминь.

     Тропарь, глас 4
   Яко великаго молитвенника за землю нашу и утешителя теплаго притекающих к тебе, ублажаем тя, вторый русский отче Серафиме, вся бо яже в мире красная оставил еси, всем сердцем устремился еси к чертогам сладчайшаго Христа и в годину лютых гонений образ кротости и смирения всем был еси: не престай и ныне молитися за ны, да в терпении обрящем путь покаяния и с тобою выну славим Пресвятую Троицу.

     Кондак, глас 5
   Подражая богоносному угоднику Саровскому, Духа Святаго благодать обильно стяжал еси: Александро-Невския Лавры крине благоуханный, Вырицкия веси похвало, сего ради и мы тебе зовем: радуйся, преподобне Серафиме, милостивый наш предстателю пред Господем.

Величание

   Ублажаем тя, преподобне отче Серафиме, и чтим святую память твою, наставниче монахов и собеседниче ангелов.
 
Молитва, чтобы исполнять волю Божию

   Сочувствующий Пастырь, благой и кроткий, желающий спастись всем верующим в Тебя, помилуй, услыши это мое моление. Не прогневайся, не отврати лица Твоего от меня, но научи меня исполнить волю Твою! Потому, что я не ищу, чтобы была воля моя, но Твоя, чтобы я Тебе угождал, Милостивый.