Мариупольский благочинный

 
Протоиерей Павел Андреев.
Москва. Бутырская тюрьма. 1932 год
Память 3 ноября, в Соборах Новомучеников и исповедников Российских и Бутовских новомучеников.

Спросите у любого мариупольца: кто из святых православной церкви имеет прямое отношение к их городу? И почти каждый, во всяком случае, человек верующий, ответит: митрополит Игнатий. Сегодня мы открываем еще одно имя: Павел Аркадьевич АНДРЕЕВ. Священник, взошедший на Русскую Голгофу – безвинно расстрелянный в 1937 году на знаменитом Бутовском полигоне в Москве, - причислен к лику святых Новомучеников Российских постановлением Священного Синода Русской Православной Церкви 26 декабря 2001 года. В двадцатые годы прошлого столетия, как свидетельствуют архивные документы, протоиерей Павел Андреев служил в Мариупольском округе и был благочинным всех церквей Мариуполя.
Жизнь и судьба святого Новомученика Российского совпала с жесточайшими испытаниями в истории Русской Православной Церкви, и он заплатил за свою веру самой высокою ценой. В кровавом 1937 году, когда в Советском Союзе были арестованы десятки тысяч священнослужителей и православных мирян, был арестован и протоиерей Павел Андреев, благочинный Волоколамского, Шаховского и Лотошинского районов Московской области, вместе с ним еще два священника его прихода. Характерно, что ни один из них не признал себя виновным, ни один не оговорил другого. Сколько бы следователи ни предъявляли "доказательств", сколько бы ни прибегали к помощи лжесвидетелей, все трое предпочли расстрел.
Будущий священник родился в 1880 году в деревне Аннино Рагозецкой волости Тимского уезда Курской губернии в семье крестьянина Аркадия Васильевича Андреева. Обучался в Курской Духовной семинарии, после чего, в 1902 году, окончил Санкт-Петербургскую Духовную академию. Сами по себе эти факты свидетельствуют о неординарном характере, уме и усердии: далеко не каждый крестьянский сын может получить такое образование. Летом этого же года епископ Екатеринославский и Таганрогский Симеон (Покровский) рукоположил Павла Андреева в сан священника.
Служа приходским священником, отец Павел с 1902 по 1912 год преподавал Закон Божий в начальной и двухклассной школах Голубовского рудника Славяносербского уезда Екатеринославской губернии (современная территория Луганской области). С 1909 по 1912 год был заведующим и законоучителем церковно-приходской школы Голубовско-Марьевского рудника. С 1912 года Павел Аркадьевич переезжает в Бахмут (современный Артемовск), где он назначен законоучителем Бахмутовского реального училища и настоятелем училищной церкви.
В Мариупольском уезде Мариупольского округа Павел Андреев служит с 1920 года: настоятелем церкви Андрея Первозванного села Андреевка (сейчас это территория Новоселковского района Донецкой области). В 1921 году становится настоятелем Николаевской церкви села Николаевка.
Целых семь лет, с 1922 по 1929 год, в жизни священника связаны непосредственно с Мариуполем. Это был период, когда церковь традиционно проповедовала любовь и милосердие, а большевики – непримиримость классовой борьбы. Церковь видела в религии основу духовного здоровья народа, а большевики – опиум, источник бедствий и нищеты, распространяемый попами – политическими противниками ВКП (б). Декретом 1922 года о конфискации церковных ценностей в пользу голодающих большевистская власть фактически узаконила грабежи церковного имущества, репрессии против деятелей церкви и верующих. В городе появилась организация "Союза воинствующих безбожников". В условиях непрекращающихся гонений на Православие отец Павел служит настоятелем Николаевской церкви Мариупольского порта.
В 1923 году он был награжден наперсным крестом и возведен в сан протоиерея. В 1924 году протоиерей Павел был назначен благочинным всех церквей города Мариуполя, в том же году он был награжден патриархом Тихоном крестом с украшениями. С 1925 по 1928 год протоиерей Павел исполнял должность уполномоченного по управлению Мариупольским викариатством. В 1925 году «за усердные и полезные труды по должности уполномоченного по викариатству» епископом Мариупольским Антонием (Панкеевым) был награжден посохом.
В 1927 году ОГПУ арестовало священника по обвинению в антисоветской агитации, но не сумело доказать обвинения, и после двух месяцев заключения он был освобожден.
В феврале 1929 года протоиерей Павел был назначен настоятелем церкви Воскресения Славущего, что на Остоженке в Москве.
25 июля 1929 года он был назначен ключарем московского Богоявленского кафедрального собора, что в Дорогомилове, и награжден митрой.
21 марта 1932 года ОГПУ арестовало священника по обвинению в антисоветской деятельности и заключило в Бутырскую тюрьму. 28 марта состоялся допрос. На вопросы следователя протоиерей Павел ответил: «Мои проповеди и разговоры с духовенством никакой политической окраски по отношению к существующему строю не имели. Летом 1930 года к нам в церковь приезжали иностранцы. Я с ними никаких разговоров не вел и даже не видел их».
31 марта следователем ОГПУ был допрошен в качестве свидетеля протодиакон собора Тихонов Алексей Семенович, который показал:
«Служу протодиаконом при церкви Богоявления в Дорогомилове. По своему убеждению я не религиозный человек и свой сан протодиакона считаю профессией, попал в религиозный культ – протодиакона по своей неопытности. Моя цель была поступить артистом, для этого я и пошел в церковь в качестве протодиакона, чтобы накопить средства, то есть поддержать свое материальное положение. Я понимаю, что то, что я состою в числе служителей религиозного культа, наносит вред советской власти, а потому при лучшем материальном положении и подыскании места на гражданской службе не замедлю снять с себя сан протодиакона и выйти из служителей религиозного культа, делая это, конечно, сознательно. Служа при церкви Богоявления с 1929 года, мне приходилось видеть в прошлом году, как к нам в церковь приезжали иностранцы, и один раз секретарь греческой миссии обратился ко мне в алтаре с просьбой повидать регента церковного хора. Я его направил, и он имел с ним разговор, который мне неизвестен.
Кроме того, мне известно: ключарь этой церкви Павел Андреев при подписании интервью митрополита Сергия “О гонении на религию в СССР” устроил совещание с членами приходского совета в церковной сторожке, где протестовал против этого интервью и призывал не подчиняться членов церковного совета, говоря, что Синод работает рука об руку с советской властью. Практических мер или решения никаких вынесено не было, но среди прихожан было глубокое возмущение по поводу этого интервью. Это видно из того, что когда за церковной службой выступил епископ Иоасаф о декларации митрополита Сергия, то среди этих прихожан раздавались злобные выкрики, то есть против интервью. Все эти действия проявились, несомненно, после совещания, созванного Павлом Андреевым».
После этих показаний свидетеля следователь 3 мая снова допросил священника, задав ему вопросы в соответствии с тем, что было сказано протодиаконом. Отец Павел ответил: «Мне лично с духовенством и церковниками приходилось говорить об интервью митрополита Сергия, но против такового никогда и нигде не выступал. Также мои разговоры с кем бы то ни было не касались политических вопросов. Разговор по поводу интервью в церковной сторожке как таковой мог происходить, но фактически не помню, был ли или нет, ввиду того, что прошло много времени».
4 мая следствие было закончено, и сотрудник ОГПУ в обвинительном заключении написал: «Не останавливаясь на распространении контрреволюционных провокационных слухов, поп Андреев за церковными службами произносил проповеди антисоветского характера, в которых призывал верующих сплачиваться вокруг церкви против “гонителей на религию и духовенство”. Кроме того, Андреев в антисоветских целях использовал выпущенное митрополитом Сергием интервью об отсутствии “гонения на религию в СССР”, среди церковников агитировал против этого интервью, собрав по этому поводу в церковной сторожке упомянутой церкви церковный актив, и выступил с резкой антисоветской критикой этого документа, утверждая “о гонении религии в СССР”».
10 мая 1932 года Особое Совещание при Коллегии ОГПУ приговорило протоиерея Павла к трем годам ссылки в Казахстан, и он был отправлен в Алма-Ату.
Вернувшись из ссылки в 1935 году, протоиерей Павел был назначен настоятелем Вознесенской церкви в Теряевой Слободе Волоколамского района.
В 1937 году протоиерей Павел был назначен настоятелем храма Рождества Богородицы в селе Возмище Волоколамского района и благочинным православных приходов Волоколамского, Шаховского и Лотошинского районов.
7 октября 1937 года протоиерей Павел был арестован и заключен в тюрьму в городе Волоколамске. Через день священник был допрошен.
 

Протоиерей Павел Андреев.
Москва. Тюрьма НКВД. 1937 год

— Следствием установлено, что вы со священником Зверевым допускали контрреволюционные антисоветские высказывания по поводу конституции СССР. Следствие предлагает дать показания по этому поводу.
— Никогда контрреволюционных разговоров по поводу конституции СССР я не вел. Если относительно конституции у нас со Зверевым и были разговоры, то они не являлись контрреволюционными.
— Следствие располагает данными, что вы во время совершения церковной службы говорили проповеди контрреволюционного содержания с целью агитации против существующего в СССР строя.
— Проповедей контрреволюционного содержания при совершении богослужений я после возвращения из ссылки не говорил.
— Вы показываете неправильно. Допрошенные по делу свидетели уличают вас в вашей контрреволюционной и антисоветской агитации среди верующих и произнесении контрреволюционных и антисоветских проповедей.
— Еще раз заявляю, что контрреволюционных высказываний с кафедры в церкви не было, были отдельные выступления с кафедры в церкви на чисто бытовые темы. Так, в апреле 1937 года в виду предстоящего ремонта в церкви я призывал верующих оказать материальную помощь с помощью тарелочного сбора среди верующих в церкви. Все остальные мои выступления носили характер объяснения смысла праздника.
— Следствие располагает данными, что вы для сопровождения служб привлекали монашествующий состав за плату. Следствие предлагает вам показать, кто из монашествующих участвовал в церковной службе.
— Монашествующие привлечены в приход возмищенской церкви не мной, они пели до моего поступления в приход. Регулярной платы им не выплачивалось, за исключением некоторых больших праздников в виде так называемых праздничных. В церковных службах участвовали монахини Евдокия, Раиса, Татьяна, Екатерина, Ксения, Надежда, кроме них – в пожилых летах Рафаила, Валентина и Татьяна.
— Назовите фамилии монашек.
— Фамилии монахинь я не знаю, так как при обращении приходилось называть только по имени. Все они живут в селе Возмище.
— Следствие располагает данными, что вы организовывали сборища церковников и монашек, на которых вели контрреволюционную антисоветскую деятельность с целью контрреволюционной антисоветской агитации среди населения.
— Это я отрицаю. Контрреволюционных сборищ я не организовывал и установок монахиням проводить контрреволюционную антисоветскую агитацию среди населения не давал.
— Следствие располагает данными, что вами давалась установка священнослужителям проводить службу 1 мая 1937 года с наибольшим опозданием с целью срыва демонстрации.
— Перед празднованием 1 мая я передал волоколамским священнослужителям пожелание архиерея, чтобы они закончили службы до демонстрации, но не помню, говорил ли им, что это пожелание относится и к сельским приходам. Что же касается окончания службы в церкви в селе Возмище, где служили я и Зверев, то окончена она была до демонстрации.
— Дайте показания, кто из священнослужителей Волоколамского района посещал вашу квартиру и в какое время.
— Меня посещали многие священнослужители, но все их посещения связаны со служебными вопросами по церковным делам.
— Вы уличаетесь свидетельскими показаниями в контрреволюционной антисоветской деятельности. Следствие еще раз предлагает вам дать показания.
— Контрреволюционной антисоветской деятельности я не вел.
Затем был вызван свидетель, который в то время, когда священники Павел Андреев и Димитрий Розанов находились в тюрьме, был вместе с ними в одной камере. Когда Беринов вызвал его для допроса, он был уже на свободе и на вопрос, что он может сказать о священниках, ответил:
— Находясь под стражей, мне приходилось слышать, что священник Андреев заключенным говорил нечто в виде проповеди о том, что советская власть убивает личность человека, свободу совести, что в тюрьму загнали невинный народ. Допускал он и иные антисоветские выражения. Розанов во время разговора поддерживал Андреева. В тюрьме Андреев говорил, что его посадили, но он воспринимает это как наказание Господне, будьте долготерпеливы, это все искупится, при этом он приводил цитаты из Евангелия. Андреев говорил, что советская власть проповедует учение Дарвина, что человек произошел от обезьяны, а это кощунство и ложь.
— Что вам известно о контрреволюционной агитации Розанова?
— Розанов все время поддерживал и дополнял Андреева.
Впоследствии, уже три года спустя, другой следователь, желая выяснить, что же все-таки говорили священники, спросил того же свидетеля:
— Андреев говорил, что мы, попы, принадлежим к пятой колонне, которая должна выступить изнутри на помощь Германии, а поэтому нас и изолируют?
— Нет, он говорил не так. Андреев говорил, что в СССР существует пятая колонна, к которой причисляют их и считают, что эта колонна должна выступить во время войны Германии против Советского Союза, а потому их и забрали.
2 ноября протоиерей Павел был вызван на последний допрос. Ему был задан всего один вопрос, признает ли он себя виновными в антисоветской агитации. Он ответил, что нет, не признает.
14 ноября 1937 года тройка НКВД СССР по Московской области приговорила священников села Возмище Павла Андреева, Александра Зверева и Димитрия Розанова к расстрелу.
16 ноября 1937 года протоиерей Павел Андреев был расстрелян и погребен в безвестной общей могиле на полигоне Бутово под Москвой.
Причислен к лику святых Новомучеников Российских постановлением Священного Синода 26 декабря 2001 года для общецерковного почитания.
Из следственных материалов по реабилитации от апреля 1958 г. известно, что:
"По делу допущены нарушения законности, такие, как: обвиняемые были арестованы без санкции прокурора,
с материалами дела они ознакомлены не были, обвинительное заключение никем не было утверждено. Очных ставок со свидетелями обвиняемым не давали".
Кроме того, при проверке по жалобе осужденной Мелиховой А. М. в 1940 г. следственного дела, свидетели Захаров Г. С., Колупаев М. С., Кулаков А. М., Котов Н. Я. и Куракин С. А. от своих показаний за 1937 г. отказались и заявили, что в отношении а/с деятельности Андреева, Зверева, Розанова, Губановой, Бабаскиной, Мелиховой и Сазоновой им ничего не известно. Другие свидетели – председатели с/советов Савельев И. И. и Котов Н. Я. показали, что справки, подписанные ими под давлением следователей, не соответствуют действительности и написаны были сотрудниками НКВД

 

Собор Бутовских новомучеников