Антониево-Сийский монастырь (продолжение)

Дата рождения: 1553 г.

 Дата смерти: 1 октября 1633 г.

24 июня 1619 года, после семилетнего периода так называемого «межпатриаршества», митрополит Филарет был возведен на Первосвятительскую кафедру. Его интронизацию возглавил Патриарх Иерусалимский Феофан IV, который по Промыслу Божию оказался в то время в Москве.

Патриарх Филарет ( Фёдор Никитич Романов; ок. 1554 – 1 (11) октября 1633) – боярин и воевода в царствование Фёдора I Ивановича, Бориса Годунова,  церковный и политический деятель Смутного времени и последующей эпохи; третий Патриарх Московский (1619-1633), двоюродный брат царя Фёдора I Иоанновича (сына Ивана IV Грозного); отец первого царя из рода Романовых – Михаила Фёдоровича (избранного на царство в 1613 году).

Фёдор Никитич Романов был сыном Никиты Романовича Захарьина-Юрьева и принадлежал к одному из видных боярских родов в Москве. Служа московским государям с XIV века, Юрьевы (они же Захарьины, Кошкины) получили в средине ХVI столетия особенное значение в моcковском дворце благодаря тому, что царь Иоанн Грозный женился на Анастасии Романовне из этого рода. С безвременною смертью царицы Анастасии в 1560 г. значение ее родни не упало.

Родственные связи с царскою семьею и добрая слава, которую снискали себе в Москве как сама царица Анастасия, так и брат ее Никита Романович, стали основанием особенной популярности Романовых, создавшейся еще в XVI веке. В молодости Федор Никитич Романов получил хорошее образование и был одним из первых щёголей в Москве. В 1587 г. получил чин боярина и отправлен нижегородским наместником. В 1593-1594 гг. – псковский наместник, вёл переговоры с послом германского императора Рудольфа II Н. Варкочем. В l596 г. ходил «по татарским вестем» в Алексин с полком правой руки 2-м воеводой. В 1598 г. – главный дворцовый воевода и один из наиболее вероятных кандидатов на престол.

Однако в 1598 г. Романовы не оспаривали у Бориса выпавшей ему высокой чести: летописец в рассказе об избрании Годунова на царство указывает, что противились этому избранию одни только Шуйские («князи ж Шуйские единые его не хотяху на царство»). Отношения же Романовых и Годуновых в то время, насколько можно судить, не были враждебны. При своем венчании на царство Борис почтил высокими наградами как самих Романовых, именно Александра и Михаила, так и их близких, князей Катырева-Ростовского и Черкасского, введя их в свою думу (старший Романов, Федор Никитич, был боярином с 1587 г.). Сверх того, один из Годуновых, Иван Иванович, троюродный племянник Бориса, был женат на Ирине Никитичне Романовой, и таким образом между обоими родами установились связи свойства. Но в конце 1600 г. царь Борис положил опалу на всех Никитичей и на близкие к ним боярские семьи князей Черкасских, князей Сицких, Репниных и др. Поводом к преследованию Романовых послужил, по рассказу летописи, ложный донос.

Всех «государевых изменников»: Романовых, Черкасских, Сицких, Репниных, Карповых и др. разослали в ссылку по дальним городам. Федора Никитича, старшего из опальной семьи, заключив в Антониев-Сийский монастырь (в 90 верстах от Холмогор), насильно постригли в монахи с именем Филарета. В тяжелые времена московской жизни иноческое пострижение было одним из средств лишить человека политического значения. Смирившись перед волей Божией, Филарет стал искренне подвизаться по всем правилам строгой православной аскезы и так в этом преуспел, что вызвал большое уважение и почитание в церковном мире.

При Лжедмитрии I он с почетом был возвращен в Москву, как родственник мнимого царя Димитрия и назначен Ростовским митрополитом. При свержении самозванца, новый митрополит ростовский находился в Москве, откуда и был послан новым царем Василием Ивановичем в мае 1606 г. в Углич для перенесения тела царевича Дмитрия Иоанновича в Москву. Так называемая «Рукопись Филарета, патриарха московского», (М. 1837) подробно рассказывает о том, как Филарет и посланные с ним архиепископ астраханский Феодосий и бояре князь Иван Михайлович Воротынский, Петр Никитич Шереметев и Нагие – Андрей Александрович и Григорий Федорович отыскали мощи царевича, свидетельствовали их нетленность и торжественно принесли их в столицу, 3 июня 1606 г. Перенесением тела истинного царевича в Москву царь Шуйский надеялся уничтожить возможность появления новых самозванцев.

В отсутствие Филарета царем Шуйским был решен вопрос о патриархе. Дряхлость и слепота первого патриарха Иова, свергнутого самозванцем, помешали ему вернуться к делам церковного управления. Как ходили слухи, вместо него патриархом первоначально желали сделать Филарета, но почему-то раздумали, и на патриаршество был избран казанский митрополит Гермоген, а Филарет отправился на свою кафедру в Ростов Великий, где и пребывал до октября 1608 г.

Воцарение  Шуйского не принесло мира и спокойствия Московскому государству. В различных местах русской земли шло смутное брожение с самого начала царствования царя Василия. К концу 1606 г. стало ясно, что против Шуйского вся южная половина государства. Воинские силы мятежников подступили к самой Москве, и началась борьба под самыми стенами столицы. Московский патриарх Гермоген посылал архипастырям так называемые «богомольные» грамоты, в которых излагал ход событий и призывал к молитвам за царя Василия, о восстановлении мира и тишины; эти патриаршие грамоты уже в списках рассылались архиереями по городам и до нас дошли в списках именно Филарета, митрополита ростовского. Ему пришлось извещать паству и о восстании Болотникова, и о появлении шаек второго самозванца, «Тушинского вора». В октябре 1608 г. войска второго самозванца взяли Ростов. Город был сожжен, население избито, а митрополит Филарет был взят в плен.

В Тушине Филарету предстояло стать «нареченным патриархом московским» при самозванном московском царе. Авраамий Палицын говорит, что тушинцы держали своего патриарха в неволе, законный московский патриарх Гермоген считал его не врагом своим, а жертвою «воров», их пленником, и посылал ему свое благословение. В марте 1610 г., после побега второго самозванца в Калугу, Филарет был увезен из Тушино поляками в Иосифов Волоколамский монастырь, а оттуда ему удалось попасть в Москву.

Приезд Филарета в Москву совпал с торжеством царя Шуйского, благодаря подвигам кн. М. В. Скопина-Шуйского. Москва освободилась от Вора и копила силы на короля Сигизмунда, осадившего Смоленск. Но М. В. Скопин умирает в конце апреля 1610 г.; в июне вся рать Шуйского разбита гетманом Жолкевским; в июле москвичи свели с царства царя Василия; в начале августа польское войско подступило к беззащитной Москве, уже вновь осажденной Лжедмитрием II, а 17 августа Москва, поставленная в необходимость избирать царя из двух претендентов на ее престол, самозванца и польского королевича, отдала предпочтение Владиславу польскому.

Таким образом, митрополит Филарет был поставлен во главе «великого посольства», вместе с В. В. Голицыным, и в сентябре 1610 г. выехал из Москвы под Смоленск к королю Сигизмунду для приглашения его сына Владислава на московский престол. Сигизмунд желал сам сесть на московский престол, как победитель московского царства; он не одобрял той формы унии Москвы с Польшей, которая передавала власть Владиславу под условием принятия православия и полного отделения московской политики от литовско-польской. Послы надеялись защитить Москву от посягательств короля, поэтому упорствовали и отказались подписать окончательный вариант договора Сигизмунда III самому занять русский престол и «православие соединить с латынством». Весною 1611 г. Сигизмунд отправил послов в Польшу, как пленных.

Филарет, заточенный в Мариенбурге, имел возможность переписываться с Москвою в то самое время, когда в Москве в 1613 г. совещались о выборе царя; в пространном письме к своему родственнику Федору Ивановичу Шереметеву он, будто бы, давал советы касательно царского избрания, не предчувствуя, что земский собор может возвести на престол его собственного сына. Если это известие и не вымышлено в своей основе, то в подробностях оно маловероятно. Трудно верить, чтобы московские бояре могли обмениваться письмами с пленными послами быстро и правильно. Вероятнее всего, что во время своего плена ни Филарет не знал московских дел, ни московское правительство не имело постоянных сведений о митрополите.

В феврале 1613 г. на московский престол был избран сын Филарета, царь Михаил Феодорович. На свободный, после смерти Гермогена (1612 г.) патриарший престол было решено возвести государева отца, митрополита Филарета. Мысль об этом явилась в Москве при самом воцарении Михаила и придавала особую важность заботе, какую царь Михаил прилагал к тому, чтобы «батюшку своего из Литвы к Москве здрава выручить». Однако враждебные отношения к польско-литовскому государству не допускали размена пленных до 1619 г. Беспокоясь о судьбе отца, Михаил Феодорович тем не менее именовал его уже не митрополитом ростовским, а митрополитом «московским и всея Руси», и распространял его будущую юрисдикцию на все государство. В лице Филарета, таким образом, Москва ожидала своего патриарха.

Размен пленных произошел только в 1619 году. Этот плен, соединенный с тяжкими лишениями Филарета, возвысил его в глазах россиян: на него смотрели как на мученика, пострадавшего за Православную веру и за Отечество.

14 июня 1619 г. Москва торжественно встречала Митрополита Московского и всея Руси Филарета. Давно было решено, что именно Филарет (Романов) станет новым Патриархом, и по этой причине нового Предстоятеля Русской Церкви так и не выбрали после воцарения Михаила Феодоровича Романова. Избрание Филарета Патриархом при сыне-царе должно было обеспечить максимальное соработничество властей светской и церковной в преодолении последствий смуты и послужить укреплению новой царской династии.

Митрополит Московский и всея Руси Филарет прибыл в Москву после долгих 8 лет польского плена сильно изменившимся внутренне. В период заточения он многое обдумал, переосмыслил и, вероятно, покаялся в допущенных грехах и ошибках. Если раньше это был не чуждый политических интриг боярин в митрополичьем клобуке, то теперь в Москву вернулся иерарх, готовый заняться возрождением Церкви и государства после страшного разорения, вызванного смутой.

Въезд митрополита Филарета в Москву был триумфальным: сам государь выехал, чтобы за 5 верст от столицы встретить своего отца. Встреча прошла со взаимными земными поклонами и весьма растрогала ее очевидцев.

Царь Михаил Федорович встречает за Москвой родителя своего Филарета Никитича.

1619 год. Гравюра Б. Чорикова. XIX в

Вскоре после возвращения Филарета произошло его избрание на Патриаршество. Конечно, оно было формальным: исход выборов был не просто очевиден, а заранее определен царем Михаилом. В единогласном избрании Филарета (Романова) на Патриаршество помимо русских архиереев принял участие Иерусалимский Патриарх Феофан, приехавший за милостыней в Москву. Филарет, как было принято, отказывался от Патриаршества, ссылаясь на недостоинство, старость и изнурение, а также желание пожить уединенно и безмолвно, как и подобает монаху. Но, вняв настояниям архиереев, митрополит Филарет согласился принять Патриарший куколь.

22 июня 1619 г. состоялось наречение Филарета на Патриаршество. Проходило оно в Золотой палате царского дворца. Государь не только объявил об избрании своего отца на Патриаршество, но и от себя лично просил его не отказываться от этого служения. На следующий день усложненный чин наречения был продолжен на Патриаршем дворе с участием Феофана Иерусалимского, которому Филарет выказал сугубое почтение. 24 июня в Успенском соборе Московского Кремля было совершено поставление нового Патриарха по тому же чину, каким поставляли св. Иова, с повторной хиротонией. Патриарх Иерусалимский Феофан вместе с русскими архиереями подписали особую грамоту о поставлении Филарета, в которой вновь навечно подтверждалось право русских самостоятельно ставить своих Патриархов. Филарет направил собратьям – Восточным Патриархам грамоты с уведомлением о своем избрании и поставлении.

Соборное определение о причинах избрания его на этот Престол характеризует Филарета как «...мужа во учениих божественных апостол и отец зело изящна, и в чистоте жития и благих нрав известна»; «по плоти той царев отец, и сего ради да будет царствию помогатель и строитель, и сирым заступник и обидимым предстатель». Патриарх Филарет сделался ближайшим советником и фактическим соправителем царя Михаила Феодоровича Романова. Умудренный большим жизненным опытом, Первосвятитель хорошо знал систему государственного управления и помогал юному и неопытному государю, своему сыну. В правительственных указах имя Патриарха стояло рядом с именем царя, он носил титул «Великий Государь, Святейший Патриарх Филарет Никитич». Фактически именно при Патриархе Филарете оформилось то соотношение власти царя и Патриарха, которое впоследствии стало восприниматься как идеальное для Православной державы правление «Премудрой Двоицы». Годы его Патриаршества ознаменовались рядом значительных церковных и государственных реформ.

Положение Патриарха-отца при царе-сыне, разумеется, было совершенно исключительным. Влияние Филарета на Михаила, а, следовательно, и на государственные дела, было весьма велико. Это видно уже из окружной грамоты Михаила Романова, направленной 3 июля 1619 г. ко всем воеводам и начальникам городов и областей Российского государства. В ней царь не только называет отца «Великим государем», но и сообщает о том, что инициатива новой переписи населения в стране исходила именно от Филарета и была вызвана его заботой о народе и государстве (прошлая перепись уже не отражала реального состояния дел, отчего многие страдали: налоги приходилось платить и за «мертвые души», т.е. погибших и умерших в годы смуты).

 

Царь Михаил Романов

Патриарх Филарет посоветовал сыну собрать Земский Собор и выступил инициатором его проведения. На соборе представители от всех сословий могли правдиво обрисовать реальное положение дел в государстве. Вообще Земские Соборы при Михаиле и Филарете созываются довольно часто по важнейшим вопросам жизни страны. Государь старается прислушиваться к голосу народа, что после смуты имело огромное значение для восстановления и укрепления государства. Эта мудрая политическая линия была подсказана Михаилу его отцом. И в дальнейшем Филарет продолжал активно участвовать в политической жизни России, что имело особое значение по причине молодости государя и его неопытности в государственных делах. Во многом такая ситуация напоминала симфонию времен св. Алексия и малолетнего Димитрия Донского. В обоих случаях характерно, что участие Первоиерархов Русской Церкви в политике отнюдь не приводило к утверждению клерикализма в Российском государстве, хотя Патриарх Филарет и воспринимался народом фактически как соправитель своего сына-царя.

Еще одним важным вопросом, на который практически сразу обратил внимание новый Патриарх, стало дело Троицкого архимандрита Дионисия и его соработников по книжной справе. Уже Феофан Иерусалимский посочувствовал невинным страдальцам и помог им выйти из заключения (преп. Дионисий вместе со своим судьей – митрополитом Ионой даже был в числе встречавших вернувшегося из плена Филарета). Заступничество Феофана в глазах царя и нового Патриарха Московского и всея Руси, вероятно, имело решающее значение. Кроме того, Иван Наседка подал Патриарху Филарету состоявшую из 30 глав «Речь», в которой подробно изложил все обстоятельства дела о книжной справе.

2 июля 1619 г. Патриархи Филарет и Феофан повелели Ионе Крутицкому повторно представить дело Дионисия и его товарищей на новое соборное рассмотрение. Помимо обоих Предстоятелей и царя Михаила в нем участвовали все русские архиереи, представители черного и белого духовенства. Дионисий держал ответ 8 часов, но сумел посрамить всех своих недругов и клеветников, включая Иону Крутицкого. Архимандрит удостоился похвалы от царя и целования от Патриархов и всех участников Собора. Дионисий был с почетом отпущен в Троице-Сергиев монастырь. Здесь он вскоре принимал своего главного заступника – Патриарха Феофана, проявившего большой интерес к рассказу о героической обороне обители в годы смуты и пожелавшего увидеть защитников Троицкого монастыря от поляков. В память о своем визите Феофан возложил на Дионисия свой клобук, повелев, чтобы и клобук греческого покроя носили все последующие настоятели Троице-Сергиевой обители. Арсений Глухой также был оправдан и сделан главным справщиком при Московском печатном дворе. Иван Наседка взлетел и того выше: бойкий сельский священник стал ключарем кремлевского Успенского собора.

Еще одна проблема стала предметом соборного рассмотрения при Филарете – вопрос о чиноприеме католиков и прочих инославных в лоно Православной Церкви. В отличие от греков, которые в XVI-XVII в. в. католиков принимали через миропомазание, в России при Филарете перешли к очень жесткой практике приема католиков и других инославных исключительно через перекрещивание. Ранее это не было как-либо регламентировано, хотя уже св. Ермоген настаивал на повторном крещении Марины Мнишек и королевича Владислава. О необходимости перехода в Православие только через перекрещивание было постановлено в 1620 г. на Соборе, состоявшемся по делу о принятии митрополитом Ионой Крутицким двух поляков-католиков вторым чином – через миропомазание (в соответствии с прежде бытовавшей на Руси практикой, заимствованной от греков).

Безусловно, такое новшество, как обязательное перекрещивание при переходе в Православие, было болезненной реакцией на страдания православного народа от поляков-католиков в годы смуты. И опять-таки едва ли прав Карташев, утверждавший, что дело было в богословской неграмотности самого Филарета и других русских иерархов того времени. То, что богословская аргументация Филарета в поддержку нового чиноприема латинян была шаткой, спорить не приходится. Однако объяснять инициативу Патриарха одними лишь его страданиями в польском плену было бы большой натяжкой. Скорее всего, Филарет выражал в этом случае общее отношение православных русских к латинянам, которое после смуты было резко отрицательным. И если не богословски и канонически, то чисто нравственно Филарет был прав, приравнивая католиков к еретикам или нехристям, которых надо крестить заново. Ведь с точки зрения русского человека, пережившего ужасы польской интервенции, поляк-католик не имеет права называться христианином, если он пытает, убивает и насилует, грабит и оскверняет храмы, глумится над святынями и богохульствует, а напоследок еще и занимается каннибализмом. А ведь русский народ стал свидетелем именно этих деяний католического воинства Речи Посполитой и судил о католицизме по тому, что видел воочию.

Декабрьское 1620 г. соборное постановление о перекрещивании латинян подписал и архиепископ Киприан Тобольский, только что рукоположенный на учрежденную в этом же году новую кафедру. Это также весьма показательно: Патриарх Филарет много ревновал о духовном просвещении и окормлении Сибири, расширяя православное миссионерство на ее необъятных просторах.

     Филарет во всем старался добиться справедливости, что проявилось не только в его отношении к преп. Дионисию Радонежскому и его справщикам, но и в деле Вологодского архиепископа Нектария. Последний был в 1616 г. Ионой Крутицким без всякого расследования, в нарушение канонов, лишен сана и сослан в монастырь на покаяние. В 1621 г. Филарет тщательно расследовал его дело и признал Нектария безвинно пострадавшим. Но на Вологодскую кафедру Нектарий был возвращен лишь после кончины занимавшего ее архиепископа Корнилия. В этом тоже сказывается столь присущие Филарету осторожность и такт в разрешении болезненных вопросов церковной жизни, его умение добиться результата с наименьшими издержками.

Многочисленные вскрывшиеся неблаговидные деяния бывшего Местоблюстителя вскоре обусловили уход митрополита Ионы с Крутицкой кафедры на покой. Он не подвергался со стороны Филарета никаким репрессиям и прещениям (хотя и было за что), а просто уехал в Спасо-Прилуцкий монастырь под Вологдой.

Еще одной заботой Патриарха Филарета стало попечение о книгоиздании и духовном просвещении. Быть может, личная богословская необразованность и делала Филарета таким активным поборником развития книжности? Тем не менее, при его участии типографское дело в Москве стало быстро развиваться. В 1620 г. был восстановлен старый Печатный двор на Никольской улице, сгоревший при поляках. Возрожденная в 1613 г. в Кремле типография была возвращена на свое исконное место в Китай-городе. При Филарете в ней работало 7 печатных станков. Справщики при типографии были подобраны весьма квалифицированные. В их числе были уже упомянутые Арсений Глухой и Иван Наседка. К ним добавились старец Антоний Крылов, Богоявленский игумен Илия и мирянин Григорий Онисимов. Большинство из них знали греческий, и справщики использовали в своей работе греческие книги. При справщиках состоял целый штат писцов и чтецов. Для них было выделено специальное помещение – «Правильная палатка», куда со всей России свозились древние книги для сличения с ними текстов при справе.

Книгопечатное дело при Филарете достигло небывалого прежде расцвета: за время его Патриаршества на Руси было издано книг больше, чем за всю предшествующую эпоху, начиная с Ивана Федорова! Были изданы все 12 томов Миней месячных. 6 раз издавался при Филарете Служебник. 5 раз – Часослов. По 4 раза были изданы Апостол, Требник и Минея Общая. Три раза издавались Евангелие, Псалтирь, Псалтирь Следованная, Церковный Устав и Постная Триодь. Цветная Триодь при Филарете выдержала два издания, так же, как Евангелие учительное и Шестоднев. Единожды изданы Октоих и Канонник. Причем, в послесловиях к этим книгам нередко указывалось, что они лично свидетельствованы самим Патриархом. Достойно внимания и уважение то, что очень часто в тех же послесловиях справщики добросовестно сознавались, что они по неведению наверняка допустили какие-то ошибки или опечатки и просили за то прощения. В это время еще не наблюдается того утрированного подхода к букве текста, который проявится впоследствии и станет одной из причин появления старообрядческого раскола. Справщики Филаретовой поры понимали, что их труд далек от совершенства, но искренне к нему стремились. То есть в целом в деле книжной справы при Филарете царил весьма здоровый подход. К сожалению, последующие справщики не смогли его сохранить и развить.

С помощью церковного суда Патриарх укрепил дисциплину в государстве. Возобновились экономические и культурные отношения с иностранными государствами. Началось реформирование армии, строились новые заводы.

Филарет с первой же минуты возвращения своего стал руководителем московской политики и сохранил такое значение на все время своего патриаршества. Приказные книги и грамоты тех лет дают много указаний на это. Переписка патриарха-отца с сыном-государем обнаруживает всю силу влияния патриарха на ход московских дел, и крупных и мелких.

Соправительство патриарха было вполне оформлено: называясь, как и царь, «великим государем», он принимал гласное участие во всех действиях верховной власти: «Все дела – говорит С. М. Соловьев, – докладывались обоим государям, решались обоими, послы иностранные представлялись обоим вместе, подавали двойные грамоты, подносили двойные дары». Тем, кто в Филарете думал видеть только патриарха и забывал о его династическом значении, царь объявлял, что «каков он, государь, таков и отец его государев, великий государь, святейший патриарх, и их государское величество нераздельно».

В церковной жизни застал он много беспорядков и немедленно после принятия патриаршего сана взялся за деятельное искоренение зол. В период междупатриаршества (1612-1619) московская церковь пережила время безначалия. После смерти Гермогена в осажденной земскими ополчениями Москве бояре, кажется, пробовали возвратить патриаршие права Игнатию, бывшему при первом самозванце, но Игнатий скрылся из Москвы в Литву, как только получил свободу. Земское ополчение кн. Пожарского, освободив Москву, признало главою духовенства казанского митрополита Ефрема, так как старший из митрополитов, новгородский Исидор, был в шведском плену. По смерти же Ефрема, с 1614 по 1619 г. делами церкви правил крутицкий митрополит Иона, не оправдавший возложенных на него надежд и допустивший много нестроений и насилий.

Патриаршая деятельность Филарета состояла в энергичной охране чистоты Православия, в преследовании религиозного вольнодумства и нравственной распущенности, в реформе церковной администрации. Большое внимание Патриарх Филарет уделял внешней политике, руководил дипломатическими сношениями, а также создал шифр для дипломатических бумаг. Важный след оставила деятельность Патриарха Филарета в области церковного управления; были учреждены особые Патриаршие приказы, которые упорядочивали церковные дела.

Патриарх Филарет заботился и о насаждении школ, призывал архиепископов к учреждению училищ при архиерейских домах. По его благословению при Чудовом монастыре в Москве было открыто Греко-латинское училище, ставшее очагом духовного просвещения.

Первосвятитель много внимания уделял печатанию и исправлению богослужебных книг. Из Московской типографии, расширенной по указу Патриарха Филарета, в период его предстоятельства вышло множество изданий, в том числе полный круг богослужебных книг. Книги рассылались в монастыри и храмы по цене, в которую обошлось их напечатание, без прибыли, а в Сибирь – бесплатно.

В 1620 году по благословению Патриарха Филарета была учреждена новая Тобольская епархия, имевшая огромное значение для распространения христианства среди народов Сибири.

При Патриархе Филарете возобновились прерванные в эпоху Смуты сношения Москвы с Восточными Церквами и приезды в Москву за милостыней многочисленных представителей духовенства этих Церквей.

Во время правления Патриарха Филарета был оформлен официальный взгляд на события Смутного времени, в основе которого лежало представление о необходимости сохранения веры предков, полученной от Апостолов и хранимой на Руси на протяжении веков; отступление от Православия грозило гибелью, как это случилось с бывшими столицами христианского мира. Единственной хранительницей древнего благочестия признавалась Москва, поэтому любые попытки переосмысления отечественного религиозного опыта и любые западные влияния трактовались как опасные и недопустимые. Отсюда запреты и ограничения на хождение сомнительных по содержанию книг. Опыт, полученный в польском плену, убедил Патриарха Филарета в недопустимости унии для Русской Церкви, и, занимая Патриарший Престол, он предпринял все усилия для ограждения России от западных религиозных влияний.

Для укрепления власти и политического значения церкви Филарет провел в 1620 – 1626 гг. реформу по централизации церковного управления. Им был учрежден ряд патриарших приказов: Дворцовый, Казенный, Разрядный (Судный). Функции этих приказов были близки к функциям соответствующих государственных приказов. Они заведовали патриаршими имуществами, землями, казной, крестьянами и служилыми людьми. Патриарший разряд осуществлял судебные дела по преступлениям против веры, незаконным бракам населения всего государства. В патриарших приказах сложилась особая служебная иерархия: были свои бояре, окольничие, дворяне, дьяки и подьячие.

20 мая 1625 года Филарет на правах государя издал царский указ, по которому патриарх получал право судить и ведать духовное и крестьянское население патриаршей области во всяких делах, кроме татьбы (воровства) и разбоя. Ее управление упорядочилось, но и значительно усложнилось. Судный, или разрядный – ведал судебными делами; Церковный – ведал делами церковного благочиния; Казенный – ведал сборами с духовенства; Дворцовый – вел хозяйство патриарших вотчин; В каждом приказе сидел патриарший боярин с дьяками и подьячими. Патриарх лично принимал и подписывал доклады. Также Филарет провел полную опись церковного и монастырского имущества и пересмотр жалованных грамот, выданных монастырям с переданными в их пользование землями.

Патриарх Филарет не был сребролюбив и отличался чувством благодарности, жаловал всех, кто стоял твердо на службе государя в «безгосударное время».

Любил во всем порядок, был расчетлив, нерасточителен, скромен и прост в своих издержках – менял верх на шубе, отдавал старые сапоги в починку, с необыкновенной предосторожностью отдавал чистить и мыть свой единственный белый шелковый вязаный клобук с шитым золотом и серебром херувимом.

Ему постоянно покупали к столу на рынке «хлеб да калачик на 4 или на 3 деньги и на 2 деньги клюквы». Покупка оловянной да деревянной посуды, в свою очередь, свидетельствовала о простоте повседневных потребностей этого святителя.

Положение Ризы Господней в Москве, икона XVII в.

Укрепляя свою паству в вере, Патриарх Филарет продолжал дело прославления новых святых Русской Церкви. При нем были канонизированы преп. Макарий Унженский и преп. Авраамий Чухломский, оба – святые XIV-XV в.в., подвизавшиеся в Костромской земле, традиционно близкой дому Романовых. В 1625 г. персидским шахом Аббасом была прислана в Москву в дар Филарету и Михаилу Романовым драгоценная реликвия золотой «ковчег, а в нем великаго и славнаго Христа срачица» – Риза Господня, часть тканной из льна одежды Спасителя, которая некогда была принесена в Грузию и хранилась в Мцхете, в соборе Светицховели. Из завоеванной персами Грузии святыня попала в Персию. Шах в виде выражения дружбы решил подарить Ризу Московскому государю. Но Филарет выразил недоверие к святыне, которая прибыла от мусульманина. К тому же в ковчеге, где хранилась Риза, Патриарх обнаружил изображение Страстей Христовых, явно католическое по стилю. Тогда Филарет решил испытать истинность святыни. Он велел москвичам поститься в течение недели, служить по московским храмам молебны и носить реликвию к болящим. Вскоре последовали многочисленные исцеления, и Риза была признана подлинной. Ее положили в Успенском соборе Кремля в специально сделанном шатре (ныне в нем стоит рака с мощами св. Ермогена). В память об этом событии велено было установить особое празднование – день Положения Ризы Господней в Москве (27 марта). Позднее в честь этого события в Москве, рядом с Донским монастырем, была построена Ризоположенская церковь.

В последние годы своего Патриаршества Филарет Романов обратил сугубое внимание на проблему духовных школ. Их отсутствие в Московской Руси отрицательно сказывалось на церковной жизни. Попытки заведения в Москве серьезных духовных училищ всякий раз оказывались неудачными. Отчасти это было связано со страхом перед тем, что новые школы, устроенные за неимением православного опыта образования по латинскому образцу, неминуемо превратятся в источники католического влияния и вольномыслия. Опасения подобного рода со стороны православного духовенства были отнюдь не беспочвенны: Годунов и Лжедмитрий I намеревались создать университет в Москве именно по западному типу, а какой урон Православию нанесли иезуитские университеты и коллегии в Западной Руси, всем в Москве было хорошо известно.

В то же время, отказываясь от латинского типа школы, Филарет мыслил достаточно широко: он хотел начать строить дело духовного просвещения практически на пустом месте, но на твердых православных устоях. С этой целью он решил связаться с греками, что также свидетельствовало об отнюдь не узких и косных воззрениях Патриарха на школьное дело. В 1632 г. в Москву по приглашению Филарета прибыл протосинкелл Александрийского Патриарха архимандрит Иосиф, человек ученый и, к тому же, говоривший по-славянски. В том же году он получил от царя и Патриарха грамоту на устроение в Москве школы, где Иосиф должен был учить молодежь греческому и переводить с греческого духовные книги. Как воинственный борец с латинством Филарет и в эту грамоту вставил пожелание о том, чтобы, в первую очередь, переводились книги, обличающих католиков. О том, что Иосифа в Москве ценили очень высоко и к школьному делу относились серьезно, свидетельствовало и гигантское, по тем временам, жалованье, положенное архимандриту, – аж по полтине в день! 

В 1633 г. Патриарх Константинопольский Кирилл Лукарис писал в Москву, что одобряет намерение Иосифа остаться в Москве ради заведения школы. Патриарх Кирилл прислал в Москву несколько книг. В том числе порадовал Филарета присылкой антилатинских трактатов Геннадия Схолария, которые должен был перевести Иосиф. Кирилл также сообщал, что по просьбе царя и Патриарха продолжает поиски учителей, которые изъявили бы желание ехать для работы в Москву. Но увы, 1 октября 1633 г. в возрасте около 80 лет скончался Патриарх Филарет. А через 4 месяца умер и Иосиф. Дело устроения школы, едва начавшись, пресеклось. Хотя вновь о радении государя об этом деле свидетельствует астрономическая сумма, выданная царем в Симонов монастырь на помин души Иосифа – 100 рублей. Но увы, с кончиной Иосифа и Филарета школьное дело в Москве замирает на полтора десятилетия.

Подводя итог Патриаршеству Филарета Романова, явившегося прямым предком всех последующих Русских царей и императоров, следует прежде всего отметить, что положение этого Предстоятеля Русской Церкви было совершенно исключительным. Подобного более в истории России не бывало. Фактически Филарет Никитич был соправителем своего сына, «соцарствовал» Михаилу Феодоровичу. Прошения и челобитные подавались на имя двух «великих государей» – царя и Патриарха. Указы и грамоты по стране рассылались также от лица обоих. Послов от иностранных государей принимали также оба – царь и Патриарх. Причем, иногда Патриарх давал прием послам отдельно, но с тем же царским церемониалом, что и его сын. Более того, иногда Патриарх принимал даже единоличное решение по государственным вопросам. Особое положение Патриарха Филарета государь подчеркнул еще одним специфическим образом: в его Патриаршей области были отменены все тарханные грамоты и упразднен порядок, согласно которому судебное разбирательство на церковных землях, за исключением собственно духовных дел, велось Приказом Большого Дворца. Лишь уголовные дела, совершенные в пределах Патриаршей области, включавшей в себя около 40 городов, оставались в ведении гражданского суда. Остальными ведали Патриаршие бояре и чиновники. В своей Патриаршей области Филарет был полным хозяином. В этих привилегиях также следует видеть меры, способные закрепить столь благоприятное в тяжелые годы после смуты «двоевластие» царя и Патриарха, которые как отец и сын, безусловно, не могли не быть едиными во взглядах. Все это в конечном счете способствовало скорейшему водворению в стране порядка и упрочению новой династии. 

Однако далеко не всем была по душе деятельность Патриарха Филарета, что в общем-то вполне объяснимо. Патриарх был нелюбим именно боярами, которые и старались очернить его имя. За что? В общем-то, понятно. Филарет, сам выходец из крупного и родовитого боярства, не чуждый в молодости участия в боярских интригах, хорошо понимал настроения своего класса. Но став Патриархом и соправителем при сыне-царе, Филарет должен был полностью изменить свое отношение к боярству, которое со своими притязаниями на власть и вечными крамолами и смутами теперь было для Филарета помехой на пути водворения порядка в пережившей Смутное время стране, возможного лишь при твердой царской власти. Ее-то и укреплял Филарет, ставший теперь твердым государственником, как и все Предстоятели Русской Церкви, традиционно видевшие в крепкой монархии идеал православной теократии и залог процветания Церкви. Филарет как Патриарх и фактический соправитель царя использовал, с одной стороны, свой авторитет Предстоятеля Русской Церкви, с другой – слабость боярства после смуты, в которой оно себя так неблаговидно показало. В результате Патриарху тихо и бескровно удалось то, что так кроваво утверждал Грозный и что безуспешно пытался проделать Годунов: боярство было укрощено, а царская власть укреплена. Земские Соборы, столь частые при Филарете, проводившиеся как бы по традиции, идущей от Народного ополчения, также были противовесом боярству. В результате Романовы, опираясь на средний класс – дворянство и посадских людей- горожан – смогли полностью укрепить свое положение. Это была мудрая политика, бесспорно, разработанная Филаретом. По сути, именно он стал истинным миротворцем России после смуты. Ему государство и Церковь более, чем кому-либо, обязаны водворением порядка и мира.

Патриарх Филарет сделал много полезного для Русской Церкви. Его незаурядная личность заметно повысила престиж и достоинство Патриарха Московского.

Патриарх Филарет скончался 1 октября 1633 года. На каменной гробнице патриарха в Успенском соборе была сделана надпись: «1-го октября, в последний час дня, преставися Великаго Государя Царя и Великаго Князя Михаила Феодоровича всея России Самодержца, по плотскому рождению отец, а по духовному чину отец и богомолец, Великий Господин и Государь, Святейший Филарет, Божиею милостию Патриарх Московский и всея России».

Он сам указал себе преемника – архиепископа Псковского Иоасафа.